Я не могу понять, как можно так себя воспринимать — считать себя неспособным превзойти достижения собственной семьи. Я всегда задаю себе высокую планку — почему он так не может? Если уж он не готов спланировать наше будущее, то ради будущего моего ребенка мне придется заняться этим самой.
Я знаю, что, будучи женщиной, никогда не смогу зарабатывать даже вдвое меньше, чем мужчины, если останусь работать в хасидской общине. Но единственный путь к работе где-то за ее пределами лежит через высшее образование. Тогда, возможно, я смогу куда-то устроиться медсестрой или настоящей учительницей. Эти виды работы мне подходят. Я обещаю себе, что, когда младенец родится, я выясню все насчет обучения и дам своему ребенку шанс на лучшую жизнь.
Не знаю, как уговорю Эли позволить мне этим заняться, но я решительно настроена так или иначе этого добиться. Однако не успеваю я приступить к претворению этого плана в жизнь, как доктор Патрик сообщает, что мне пора ложиться в больницу. На очередном осмотре она стукает по моему колену металлическим молоточком, и оно дико дергается.
— Хм… Какой выраженный рефлекс. — Она измеряет мое давление. — Сто тридцать пять на восемьдесят пять. — Она снимает манжету с моей руки, отдирая ее одним ловким движением. — Думаю, пора этому малышу на свет.
Ошеломленная, я спускаюсь на лифте на улицу, где Эли ждет меня, припарковавшись вторым рядом.
— Нам надо в больницу, — сообщаю я ему.
— В смысле? Что случилось? Что-то не так?
— Все так, кажется, — медленно говорю я, — просто у меня какие-то проблемы с давлением, точно не знаю, но, видимо, это не слишком страшно, иначе нас отправили бы на скорой, так ведь?
Эли согласно кивает. Я даю ему адрес больницы Сейнт Люкс Рузвельт на другом конце города, и, добравшись туда, мы поднимаемся на лифте в родильное отделение на седьмом этаже. Мы проходим мимо предродовых палат, где женщины балансируют на гигантских пластиковых мячах, стараясь продышать схватки. Я умудряюсь рассмеяться при виде этого зрелища.
Меня отводят в симпатичную палату с обоями в цветочек, розовым пледом и видом на Мидтаун[225]. Как только я переодеваюсь в больничную сорочку, приходит врач. У нее очень короткие светлые волосы и очки без оправы, которые балансируют на кончике ее носа.
— Итак, ваш доктор попросил меня все вам рассказать, — говорит она, — и сообщить, что мы госпитализировали вас из-за преэклампсии, которая опасна для ребенка. Представьте, что у вашего тела случилась аллергическая реакция на маленького человечка внутри вас. Оно считает его угрозой, и мы не можем этого допустить, потому что вашему малышу нужна комфортная обстановка.