В библиотеке все еще висят летние списки литературы для школьников, и шкафы ломятся под грузом новеньких книг, корешки которых блестят на полках. Я беру самый свежий том о приключениях Гарри Поттера и первую книгу из популярной трилогии Филипа Пулмана[122], а в дополнение прихватываю книгу из библиотечных рекомендаций: «Дерево растет в Бруклине»[123]. Я все еще помню то теплое, уютное чувство, которое испытывала, читая «Избранника», — будто прихлебываешь куриный суп Баби в холодный зимний день. В конце концов, я ведь тоже девочка, которая растет в Бруклине, — как и героиня этой книги. Так уж ли много между нами различий, если мы живем на одних и тех же пыльных улицах?
В Вильямсбурге Фрэнси литература оказывается так же неуместна, как и в моем. Элегантные слова нехотя спрыгивают со страниц и вместе с нищей героиней смешиваются с ее многолюдным окружением. В ее мире слишком много страданий, и невинной, игривой красоте классической поэзии и литературы там не место. На протяжении романа я мечтательно слежу за тем, как Фрэнси обретает все больший материальный комфорт и мелкими, но уверенными шагами уходит от крайней нищеты, в которой родилась. Но я не могу избавиться от щемящего предчувствия, что счастливый конец, на который я уповаю, скорее всего с ней так и не случится. И чем больше я переживаю за будущее Фрэнси, тем ближе к сердцу воспринимаю ее провалы и разочарования, потому что мне кажется, что если получится у нее, то каким-то образом получится и у меня — выбраться из этого унылого мира, в котором я, похоже, застряла навсегда.
В конце книги Фрэнси поступает в колледж, и я не понимаю, считать ли это триумфом. Значит ли это, что все ее мечты в итоге сбудутся? Мне-то в колледж не попасть. Само это слово наши цензоры вымарывают из книг. Говорят, что образование не ведет ни к чему хорошему. А все потому, что образование — и колледж — это первый шаг за пределы Вильямсбурга, первый на скользкой дорожке неразборчивости, о которой Зейде всегда говорит как о бесконечном цикле ошибок, настолько отдаляющем еврея от Бога, что душа его погружается в духовную кому. Да, я знаю, что образование способно убить душу, но мне все равно интересно, что же стало с Фрэнси после колледжа, вернулась ли она когда-нибудь обратно? Можно ли по-настоящему оторваться от родных мест? Не лучше остаться там, где суждено, и не рисковать, пытаясь вписаться куда-то и терпя неудачи одну за другой?
Занятия в старшей школе начинаются в понедельник. Мне осталось три года учебы, три года детства. Я принимаю решение, что однажды уеду из Бруклина. Я не могу быть одной из тех девушек, что рассеивают всю свою жизнь в пределах этих маленьких и душных домишек, в то время как снаружи целый мир только и ждет, чтобы его исследовали. Не знаю как, но, возможно, свой исход я, как и Фрэнси, тоже совершу мелкими, уверенными шагами. Возможно, на это понадобятся годы. Но я знаю, просто уверена, что это произойдет.