— Как со мной или моей мамой связаться — в конце романа на листочке написано, — сыграл я на опережение. — И вот ещё рекомендация от нашего пензенского писателя.
Из здания редакции мы вышли вместе, по пути Полевой успел задать ещё пару вопросов: с чего это я вдруг ощутил себя литератором и что у меня за семья, не пилот ли папа часом, раз на мне такая куртка… Чёрная «Волга» поджидала его у подъезда. Перед тем, как усесться на заднее сиденье, автор «Повести о настоящем человеке» сказал:
— Прямо тебе скажу, парень… Я пока твою рукопись ещё не читал, однако уже одно то, что взялся писать — само по себе хорошо. Если твой роман меня хоть чем-то заинтересует, то я тебе обязательно позвоню…
— Домашнего у нас нет, я написал мамин рабочий и телефон директора нашего училища.
— Да? Хм, жаль, что у нас ещё не в каждой квартире стоит телефон… Ну ничего, созвонимся с твоей мамой или через директора училища, а там как-нибудь найдём способ пообщаться. Тебе нужно будет расти в профессиональном плане, трудолюбие — хе-хе, — он ободряюще похлопал меня по плечу, — из обезьяны сделало человека, а уж из человека писателя сделать ещё проще. Ничего, ты ещё у меня поступишь в Литинститут.
Я посмотрел вслед отъезжающей «Волге» и, покачивая пустым портфелем, отправился бродить по центру столицы. На улице стоял лёгкий морозец, градуса два-три ниже нуля, падали мелкие снежинки, и уже понемногу чувствовалось предновогоднее настроение. До Нового года почти три недели, а мне через неделю вместе с тренером лететь в Ташкент. Там, наверное, сейчас градусов пятнадцать тепла, можно в осенней куртке ходить.
Может, в какой-нибудь музей заглянуть? А то и в Мавзолей, поглядеть на дедушку Ленина, как он там, не ожил часом?
Я придержал шаг, минуя Центральный Музей революции СССР, но решил, что его экспозиция не стоит моего внимания, и двинулся дальше, а минут через пять увидел фасад самого знаменитого магазина страны — «Елисеевского», над центральным входом в который красовалась надпись «Гастроном». Бывал я тут однажды в середине 80-х, и сейчас словно вернулся в свою молодость. В памяти тут же всплыло лицо Маковецкого, сыгравшего в сериале директора «Елисеевского» Юрия Константиновича Соколова. Фото реального Соколова, которое я встречал на просторах Всемирной паутины, мало соответствовало экранному персонажу, однако фильм мне всё равно понравился, да и вообще Маковецкий — актёр от Бога.
Практически ровно через семь лет, в декабре 1984 года, Соколова расстреляют. Станет «козлом отпущения» на фоне объявленной Андроповым борьбы с коррупцией. Да, жаль мужика, он из этого гастронома, можно сказать, конфетку сделал, думал я, переступая порог храма торговли. По-другому и язык не поворачивался назвать это помпезное сооружение, больше смахивающее на дворец, нежели на магазин.