Иван моргнул, и я моргнула в ответ.
Он упер кончик языка в щеку, а его лицо было спокойным, когда он сказал:
– Я выиграл честно и справедливо.
– В тот вечер я заняла третье место, я отлично приземлялась после каждой подкрутки.
Он снова моргнул:
– Ты все время отлично приземлялась, но у тебя была ужасная хореография, и на предыдущем этапе ты оттянула серию прыжков после того, что, судя по всему, должно было быть тройным сальховым. Кроме того, ты каталась как робот, а твой партнер все время выглядел так, будто его вот-вот стошнит.
Он был прав, но…
Иван так беззаботно пожал плечами, что мне захотелось ударить его слева.
– Музыка у тебя была тоже отстойной.
Мне не оставалось ничего другого, как глубоко вздохнуть.
– Извини. Кем ты себя считаешь? Музыкальным гением? – огрызнулась я.
Он дернул плечом:
– Мой музыкальный слух тоньше, чем ты думаешь. Не злись. Это врожденное, либо он у тебя есть, либо нет.
Я бы открыла рот от удивления, но мне хотелось, чтобы он заметил мою реакцию.
Потом он продолжил:
– Ты свихнулась, если думаешь, что я позволю тебе выбрать музыку для какой-нибудь нашей программы.
Теперь мне пришлось, сидя на скамейке, развернуться к Ивану всем телом и одарить взглядом, говорящим «что за фигню ты несешь». Когда я наклонилась к нему, мое колено оказалось практически поверх его бедра. Это было совсем не похоже на то, как я прикасалась к нему по сто или по триста раз в день и к этому моменту уже много недель подряд. Клянусь, я могла бы узнать его в толпе по одному лишь запаху.
– Что?
Бледно-розовые губы искривились в очередной раз за этот день.
– Ты слышала меня. Мы с Нэнси, с хореографом, будем ее выбирать. Она будет безупречной. – Потом его губы опять искривились. – Поверь мне.
Я запрокинула голову назад и засмеялась:
– Ха!
– Все нормально, Джесмин. Я всегда сам выбирал. Это, возможно, важнее, чем хореография. Ты ведь хочешь победить, не так ли?
Кто бы сомневался в том, что я хочу победить, и, честно говоря, у него был замечательный музыкальный вкус. Его композиции всегда удивляли меня. Они были прекрасны, но я была не намерена признаваться в этом.
– В команде нет слова «я», ты знаешь об этом?
Стервец имел наглость подмигнуть.
– Но «я» неотделимо от успеха, и, если ты хочешь выиграть, ты должна слушать меня.
Я усмехнулась. Потом рассмеялась, хотя мне совсем не хотелось этого.
– Это тоже не имеет смысла, идиот. И прекрати подмигивать. Это меня бесит.
Широкие плечи поникли без всякого намека на извинение, растянув швы его красивого свитера, по одному виду которого было понятно, что он чертовски мягкий.