Особенно когда там умирает твой брат. Обращение произошло быстро. Раз – хвост отшвыривает декана на всякий случай еще дальше от эпицентра. Здесь не может быть малого расстояния. Два – мощное змеиное тело взвивается в прыжке, бросаясь к замершему защитнику. Мерцающий зеленью и первозданным ломаным хаосом. Его щит прогибается, но выдерживает первый удар чужой магии. Она встает рядом, спиной к спине, прикрывая его с тыла так, чтобы они теперь оба перекрывали дорогу к декану – и в тот же миг из пальцев и ладоней вырываются жгуты колючих стеблей, они ткут полог над ними один за другим, сочатся ядом мерцающие шипы и удушливо пахнет розами. Мертвыми черными розами на длинных стеблях. Проклятые белые искры взрываются за мгновение до того, как их щиты смыкаются, но основной удар приходится на фэйри – его явно считают куда более серьезным противником, вся эта атака и рассчитана на него, быстрая и смертоносная. Их вечность уместилась в несколько тари…
Сила удара была настолько мощной, что смятые щиты буквально швырнули их друг на друга – и на некстати подвернувшийся борт фонтана.
Огненная вспышка боли в груди. На миг она, наверное, потеряла сознание, но почти сразу же очнулась. Вдалеке истошным набатом гудела магсистема академии, на этот раз сработавшая преступно поздно. Она ждала, замерев и пытаясь не шевелиться, ждала добивающего удара, злого смеха, словно в дурном романе, но ничего не было. Кто бы ни напал на них здесь, он исчез так же быстро, как и появился.
Память вернулась как-то разом, заставляя резко пошевелиться. Движение отдалось во всем теле, вызывая знакомую боль в груди и руках. Она не стала смотреть по сторонам, все и так вокруг было в крови, словно здесь была бойня. Хотя почему словно? Рин боялась оглянуться, боялась посмотреть в глаза тому, кого, кажется, так и не успела спасти. Но что, древняя тьма, он здесь делал?
В руки себя взяла, дура! Морок слетел, обнажая изуродованную сущность фэйри. Распростертый на каменном полу, придавленный куском плиты, он казался дивной хрупкой птицей, которую настиг жестокий охотник. Пальцы, дрожа, коснулись прохладной щеки. Впадины глаз смотрели пусто и равнодушно.
– Нет, нет, Раш-танэ, брат… – Это вовсе не слезы, кровавые слезы. Не верю, что судьбу нельзя изменить!
– Не плачь, глупая… смелая змейка… – Фэйри искривил губы, закашлявшись. Любое движение явно причиняло ему нестерпимую боль. – Теперь выхода нет. Не хотел… но придется.
Она ничего не могла понять. Может, сошел окончательно с ума от боли? Успеет ли эта змеева подмога, когда так нужна? Не обернуться, не посмотреть, как там декан, хотя, кажется, она слышала его крик, когда их накрыло. В него не должно было успеть прилететь хоть что-то серьезное.