– По какой…
– Его боятся, – ответил на незаданный вопрос, – наследник – сильнейший менталист. Как ты понимаешь, открывать свою душу другому здесь не принято. Но тебе, похоже, все равно. Знаешь… – Брат придвинулся, прикусывая губу клыками. Посмотрел тревожно, внимательно и кивнул сам себе, словно нашел, что искал. – Мне кажется, что ты бы стала отличной аллэ-шаэ. Не проверяла наверняка вектор совпадения?
Вопрос ошеломил даже больше, чем эта неприкрытая поддержка.
– Отчего бы? А что, решил мне помочь?
– Почему бы и нет. В этом точно нет ничего противозаконного, вектора его силы я тебе достану, но не уверен, что мы сможем сами произвести столь сложные расчеты.
– Хм… – Апатия медленно отступала под натиском мыслей. – Похоже, я знаю, к кому мы сможем обратиться.
О серьезных вещах они в тот день не говорили – зачем? Нильяр ясно дал понять, что до тех пор, пока она окончательно не поправится, пока безумная связь Щита не прирастет так, чтобы перестать угрожать их общему здоровью и спокойствию, он никуда ее не выпустит и ничего не расскажет. Как оказалось, императорский целитель запретил ее волновать слишком сильно, поэтому даже отца не пустили. Чувствовалось, что сейчас обычно сдержанный Илшиарден был готов рассказать всем участникам покушения много нового и ценного об их умственных способностях и осторожности.
Впрочем, Рин это было пока только на руку. Хотелось немного отдохнуть, забыться хоть на время.
Как же радовала эта способность иршасов быстро переключаться с одного на другое, убирая на задворки памяти все самое плохое! Не то можно и умом так скоро тронуться.
Глава 4
Невеста наследника
По выбранной мужчиной невесте легко судить, каков он и знает ли он себе цену.
Иоганн Вольфганг Гёте
Время бежало, летело так, что порой становилось страшно. Из-за постельного режима посещать занятия не было никакой возможности, что, впрочем, не стало проблемой. Приходил и Киоран, полностью перешедший в академии на индивидуальное обучение (все же наследник перестраховался, защищая своего нового вассала от чужой злобы), и Лэйрилин. Спустя несколько дней зашел даже отец, правда, о происшествии он молчал, только интересовался ее самочувствием и передавал пожелания выздоровления от матери.
Мать. Об этой проблеме хотелось подумать в следующем веке. Слишком страшно, слишком неоднозначно. Может, когда Илшиарден заходил, ей только показалось? Ну не могла же она настолько низко пасть, при всей своей гордости и самолюбии? Или могла? От этих мыслей нещадно болела голова – какое уж тут отсутствие стресса. Самая страшная боль отнюдь не физическая. С детства маленькая Рин уже не питала иллюзий по отношению к своей родительнице. Да, мать воспитывала ее, уделяла ей много внимания, хоть и была строга и порой равнодушна. И, наверное, она смогла бы ей это простить, если бы позже случайно не узнала правду: она была лишь ключиком, ниточкой к своему отцу. Анайлиса прекрасно знала, кем был ее возлюбленный. Возможно, она и встретилась ему на пути далеко не случайно. Мать всегда была весьма амбициозной и мечтала далеко не о провинциальной жизни в стране, где жизнь и честь женщины не стоили и медной монеты, а Дейирин должна была вернуть ей исчезнувшего любовника.