– Не надо, это свои!
– Кто…
Киоран не успел договорить – сверху спрыгнули, цепляясь хвостами за трубы, а когтями за стены, близнецы-каэрхи. Как они изменились с последней встречи! Нет знакомых нахальных искорок в глазах, нет бравады, и выгорело тепло. Только пепел их клятв и надежд на лучшее. Присмотрелась – да, с ошейниками покорности надежды и впрямь немного, но они живы, а это главное. Пока жив, все еще можно изменить. Значит, Яр их выпросил, послушал все-таки ее. Приятно.
Рин не колебалась ни минуты, не дала никому вставить и слова – поклонилась, приложив руку к сердцу, а затем ко лбу, в ритуальном жесте прощения.
– Все, что было, забудем. За все свои проступки вы и так сполна заплатили, пусть и совершили их не по собственной воле. Я на вас зла не держу, а вот дружбу нашу помню. И Кио с Лэи, – заметила с нажимом, глядя на друзей, – тоже. Не по доброте душевной, а потому, что я вас ощущаю и читаю. И ваша искренность и признание вины делает вам честь.
– Спасибо, жрица… – глухое от Зарга.
Ардай промолчал, криво улыбнулся, безмолвно коснувшись горла. Рин прикрыла глаза, стискивая зубы. Не пожалели… Они же еще совсем мальчишки. Впрочем, и Кио ведь не пожалели. Для иршасов братья были преступниками, давно выросшими для того, чтобы их было возможно судить. Рин шагнула вперед, чувствуя, как впервые с начала года, несмотря на всю трагичность происходящего, отпускает внутри противный комок, – и крепко обняла опешившего Ардая, шепнув прямо в дернувшееся заостренное ухо:
– Я помогу, клянусь силой жрицы! – Воздух пронзил силуэт черной розы, растаяв.
Протянула другую руку, подманивая второго опешившего каэрха.
– Иди сюда, Зарг, я не кусаюсь, правда. Сейчас, по крайней мере.
Хвостатый помялся, хмуро посмотрел на тихо сопящего в макушку Рин брата и шагнул к ним обоим, крепко обнимая – и руками и хвостом. Кио и Лэи решили не отставать, приткнулись с боков. Дикая ситуация: вокруг смерть и разруха, а они стоят посреди обшарпанного переулка, нос к носу – а у кого и к хвосту, – и наслаждаются долгожданным теплом. Как будто бы вернулась потерянная частичка души. С этим Яру тоже придется смириться, друзей она никогда больше не бросит.
«Я помогу. Всем, чем смогу. И не смейся, мой бог, прошу. Всем нужна капелька тепла. Они достойны второго шанса. Жизни без клейма отступников, без изгнания из клана».
Через пол-итора они впятером пробирались мимо Судной площади, стараясь не замечать жутких криков ярости, грохота и воплей о помощи. Что можно сделать впятером против толпы? Время. Нужно время и капелька покоя, чтобы сообразить, как лучше поступить дальше. Этим они и занялись, устроив совет под обгоревшим навесом, который стоял так удачно, прикрывая этот угол от чужих взглядов.