Горевать было некогда, и иршас, как делал всегда, загнал тоску в дальний угол памяти. Не время и не место. Скорбь по убитым не вернет их к жизни. А вот осознание своих собственных ошибок поможет двигаться вперед.
Смотреть в глаза бывшему другу и бывшему брату по крови было невыносимо тяжело. Чего так не хватало ему, что он предал? Власти – это было совершенно ясно. Вот только разве мало власти он ему когда-то дал…
– Не буду спрашивать, за что. – Шелларион коснулся раздвоенным языком щеки связанного в человеческой форме советника, нанося на кожу свой яд. – И почему, тоже не буду. Я понимаю, Раон. Но я предупреждал тебя когда-то: я не прощаю предательства и не даю второго шанс-са…
Огромный золотой иршас обхватил хвостом пленника, чуть придавливая. В ответ он услышал хрип и увидел горящий ненавистью взгляд.
– Ты был слепым дураком, не видящим дальше собственного носа. Таким наивным когда-то… Просто грех не воспользоваться. Власть – она в нашей крови, Шелрии-и, – протянул мужчина, тут же получив кончиком хвоста по лицу.
– Не смей меня так называть, выродок. – Голос императора был в этот момент так же спокоен, как и голос его старшего сына. Но лед, что обжигал в нем, не давал противиться приказу.
Раон закашлялся смеясь.
– Все такой же резкий… Вся власть досталась тебе просто так, без усилий, все самые красивые иршассы готовы были есть из твоих рук, а ты вначале был равнодушен, а потом все пожирал глазами женушку нашего второго братца… Это было довольно забавно, знаешь? – Тихое шипение-смех переросло в надрывный кашель. – А Эйнара… Она смотрела только на тебя, даже когда была со мной… А тебе было просто плевать на нее, Шелри.
– Твоя Эйнара больше всего на свете любила власть, поэтому она смотрела на того, кто ею обладал в большей степени.
Ненависть растаяла, оставляя горький привкус на губах и ощущение безумной усталости. Кровную связь не разорвать так легко, как бы им обоим хотелось. Сможет ли он поднять руку и убить? Сможет ли осудить?
– Не нужно…
Плиты дрогнули, когда из ниоткуда вышел и ступил на них невысокий подросток с глазами змеи, не имеющими белка. Шъяраншасс. Давно его бог не приходил в такой форме. Шелларион чуть приподнял брови, склонив голову.
– Иди. Я забираю его с с-собой… – В холодной улыбке Великого Змея было предвкушение, от которого стыла в жилах кровь.
– Но…
– Ты имеешь что-нибудь против? – нехорошая улыбка. Длинный раздвоенный язык мелькает меж острых клыков. Прищуренные глаза – и бесплотная фигура огромного змея, обвивающего фигуру подростка. Сейчас этот змей пристально смотрел на императора, недовольно шипя.