Загадочная шкатулка герцога де Блакаса (Ткаченко-Гильдебрандт) - страница 47
Помазание или последнее помазание: елей служит в качестве лечебного средства не только против зла и демонов, но и для подтверждения “исцеления” покойного. Так, до краев наполняется небольшой флакон маслом и опечатывается ритуальной печатью священника Этот флакон, именуемый ингиртой или “письмом”, помогает покойному достичь Мира Света. Всякий раз после крещения одинаково совершается помазание елеем чела Наряду с этим, существует еще “царское” помазание для церемонии рукоположения священника. Запрет на обрезание крайней плоти. Этот обычай связывают с христианским влиянием, хотя сие не вполне очевидно, поскольку мандеи все старались делать вопреки христианам. Коронация священников. Ритуал подробно описан в специально посвященной ему мандейской рукописи “Трага ди Шишлам Раба”. Во время него происходит церемония омовения и вытирания ног верного, рукополагаемого в священники. Она совершается при интронизации нового священника, который призван быть “царем”. После омовения ног возводимого в священство, присутствующая добродетельная вдова обязана вытереть его ноги своими волосами. Это не может не напомнить нам знаменитые сюжеты из Евангелия от Луки (Глава 7, стих 37–50) и Евангелия от Иоанна (Глава 13, стих 6-15). Описание церемонии почти полностью соответствует изложенному в восьмой главе “Завещания Левия”, псевдоэпиграфа, найденного в Кумране, в Каирской Генизе и нескольких греческих фрагментах. Следовательно, истоки омовения и вытирания ног рукополагаемого в священство необходимо искать у ессеев Кумрана и терапевтов, их египетской строго аскетической ветви, давшей начало христианскому монашеству Египта.
Кабин или мандейская свадьба также относится к религиозным ритуалам, и совершать ее имеет право только епископ (ганзибра). Она начинается с крещения жениха и невесты в Иардне. Во время церемонии невеста закутана в черное облачение ‘аба. После крещения и священной трапезы свадебный ритуал продолжается в тростниковой хижине адируна, которую возводят во дворе гости-мужчины. В ней одинаково совершается и обряд зидка-брикха (“святое жертвоприношение”), ибо считается, что души покойных родственников и предков участвуют во всех церемониях, посвященных продолжению рода и благословению молодых. Современный исследователь древнего христианства и гностицизма Дмитрий Алексеев в своем докладе “Гнозис и ранее христианство”, прочитанном 18 ноября 2003 года на заседании Санкт-Петербургского Религиозно-Философского Семинариума следующим образом характеризует два главных мандейских обряда, трактуемых им в качестве двух таинств, общих для христианства и иоаннизма: “Таинств в назорействе два — крещение и причащение, во многом сходные с христианскими, но наполненные иным вероучительным содержанием. При этом крещение, ясно понимаемое, с одной стороны, как альтернатива иудейскому обрезанию, а с другой стороны, как ритуальное очистительное омовение, совершается над верующими многократно, по меньшей мере, ежегодно. Причащение отличается ещё значительней, поскольку ман-дейская община не является христианской деноминацией. В этой связи нельзя не упомянуть точки зрения Рудольфа Бультмана, считавшего Евангелия культовыми легендами и указывавшего, что евангелисту Марку удалось укоренить “христианские мистерии (таинства) — крещение и евхаристию — в предании о жизни Иисуса”. Если признать, что прообразы христианских крещения и евхаристии сформировались ещё в на-зорействе, а Иисус и Его ученики первоначально принадлежали к назо-рейской общине, то необходимо уточнить, что функцией синоптических евангелий, как “культовых легенд”, было изъять таинства из назо-рейского и собственно христианского контекста и наполнить их синкретическим иудо-христианским содержанием” (29).