В ожидании лифта недовольный оперативник метался от стены к стене на лестничной площадке, не говоря ни слова. Лунина молчание капитана вполне устраивало, и он не торопился первым начать разговор. Когда лифт наконец пришел, и грязные, снизу доверху исписанные маркером двери с ужасающим грохотом захлопнулись, Зубарев наконец не выдержал:
— Зря мы ушли, глупость сделали. Надо было квартиру пошерстить. Вызвали бы группу, поработали часок-другой, что-нибудь да нашли бы.
— Сомневаюсь, — Илья застегнул пальто на все пуговицы и поднял воротник, — хотя, вру. Не сомневаюсь. Нет там ничего сейчас. Ты что, не видел, насколько он был уверен? Ну потрясли бы мы его, и что? Опозорились бы по полной программе. Мне вообще кажется, что он к наркотикам как таковым давно не прикасался.
— Ага, — Зубарев вышел из лифта и, последовав примеру Ильи, затянул молнию на пуховике до самого горла, — еще скажи, что он завязал. Ты пойми, Илья, наркота — это самолет. Из него на ходу не выходят.
— Я и не думаю, что он вышел, — Лунин распахнул дверь подъезда, и тут же в лицо ему ударило холодом, — надо было сказать, чтобы машину поближе подогнали. Щербаков, думаю, просто перестал торговать из квартиры. Мне вообще казалось, так давно никто не делает, хотя я, конечно, по этой теме никогда не работал. За ним бы, конечно, последить надо. Только кто это делать будет?
— Никто и не будет, — буркнул капитан, засовывая руки в карманы, — я, конечно, узнаю в наркоотделе, есть ли у них что на него. Скорее всего, что-то есть, но раз они его не трогают, значит, он им нужен, так что по их линии вряд ли толк какой будет.
— По их линии вообще редко, когда толк бывает, — заключил Илья.
Оставшуюся часть пути до машины они шли молча. Зубарев уже собирался забраться в прогретый салон «приоры», когда Лунин положил руку ему на плечо.
— Подожди, сказать тебе кое-что надо, — Илья встал неудачно и ледяной ветер дул прямо ему в лицо, — по двум пунктам.
— По двум — это долго. Может, в машине? — Зубареву тоже было холодно, но Лунин отрицательно замотал головой.
— Нет, стой здесь. Первый пункт простой. Этого Токовенко надо найти, чем скорее, тем лучше. Думаю, от него мы узнаем, кто был с ними третьим. Так что объявляй его в розыск.
— Давай второй пункт, — хмуро отозвался капитан.
— Второй пункт заключается в том, — с трудом подбирал слова Лунин, — что «как хочешь» для меня ничего добывать не надо, желательно делать это как следует.
— «Как следует» — это как?
— Как следует, Вадим, это по закону. Если бы у нас все и у всех делалось по закону, жить было бы гораздо проще. Не перебивай! — Лунин предупреждающе поднял руку. — Но поскольку я уже мальчик взрослый, аж целый майор, и знаю, что по закону не всегда получается, то я тебе так скажу. Если я что-то знаю и с этим согласен, или даже не согласен, но верю, что так было надо, я никогда и ни от кого не откажусь, надеюсь, ты меня услышишь, и к этой теме мы возвращаться не будем. Но если ты что-то делаешь втихаря, за моей спиной, зная, что я никогда на это не соглашусь, то тебе, если за руку схватят, винить, кроме себя, будет некого. Думаю, и это понятно тоже.