— Ну это ты зря, — покачал головой оперативник, — вон в изоляторах, аж коек не хватает, так хорошо им клиентов подкидываем. Так что, глядишь, и этих найдем.
— Ну ищите, раз вам больше делать нечего, — отозвался Костик, — мне-то походу уже все равно, найдете вы кого или нет. Я-то уже свое — все, отбегался.
— Слышь, Бегун! Или Бегунок, как там тебя, — забеспокоился Зубарев, — ты только прям сейчас не помирай, нам позарез с тобой еще одну темку обсудить надо.
— Константин Афанасьевич, — Илья счел, что он и так молчал слишком долго, — раз уж такая ситуация вышла, может, вы нам кое-что расскажете из своей недавней биографии? Если точнее, меня интересует девятое августа этого года. Ничего вы не припомните?
— Это что, вы меня типа исповедовать пришли, — Токовенко попытался засмеяться, но из груди его вырвался только похожий на карканье хрип, — не сильно вы на святых отцов смахиваете.
— Давайте я вам помогу вспомнить, Константин Афанасьевич. — Лунин мягко придержал уже начинающего злиться капитана. — Девятого августа, на трассе, в трехстах километрах от Среднегорска, вы вместе с Жигаловым Егором Станиславовичем и еще одним соучастником напали на семью Веретенниковых. Припоминаете? Две женщины — мать с дочкой — и с ними мужчина.
— Мужчина, — повторил Токовенко, — нет, мужчину не помню.
Илья разочарованно вздохнул и взглянул на Зубарева, в тщетной надежде, что тот сумеет оживить память Бегунка. Но оперативник молчал. Пытаться пугать еле живого человека было бессмысленно.
— Я им не занимался, — неожиданно вновь нарушил тишину хриплый голос, — мы сразу к девкам рванули. Думали потешимся вволю. Да только мать выкобениваться начала, больно резвая… ну ничего, далеко не убежала… а вот с дочуркой ихней все хорошо вышло, по полной программе! Кричала она поначалу сильно, ну так кто ж ее там мог услышать? Папка с мамкой уже не могли, точно. Да и вообще, оно ж веселее, когда с криком, как сами думаете?
Палату вновь наполнил резкий каркающий смех.
— Удавить бы тварь эту, — с ненавистью выдохнул оперативник и вопросительно взглянул на Лунина, — может, по-тихому кончить его здесь?
Илья покачал головой.
— Ты посмотри, — Лунин кивнул на заходящегося в удушливом приступе смеха Бегунка, — он же этого от нас и хочет.
С каждой секундой попискивание кардиомонитора становилось все более интенсивным. Токовенко уже не смеялся, он судорожно хрипел, глядя на Лунина и пытаясь что-то ему сказать.
— Хорошо позабавились, — смог выдавить из себя убийца.
Дверь палаты распахнулась, и на пороге появился озабоченный Иван Алексеевич, а за ним еще два врача.