– Я за! – Я чуть не выпрыгнула из кресла. Это было бы идеальным решением проблемы.
Две недели спустя, несмотря на отчаянные усилия со стороны сотрудницы посольства, возникла одна загвоздка. Имея статус индивидуального предпринимателя, я не могла просто открыть офис в Великобритании, в моем случае это означало бы переоформить компанию за границей, а не расширить ее. Разница при этом была весьма существенной. Требовалось собрать стартовый капитал в размере 200 000 фунтов, чтобы мое предприятие можно было причислить к малому бизнесу. Когда я указала на тот факт, что эта сумма, возможно, вполне оправданна для Лондона, но совершенно немыслима для человека, который собирался открыть свое дело в шотландском захолустье, женщина из посольства печально со мной согласилась. Но правила есть правила. Больше она ничего сделать не могла.
В конце концов мы с Юаном решили попытать судьбу, и я подала заявку на визу на правах гражданского партнера – этот вариант подходит тем, кто прожили вместе как минимум два года и теперь хотят получить разрешение на работу без необходимости оформлять брак. Хотя до предписанного требованиями срока нам было далеко, все же мы заручились рекомендацией сотрудницы британского посольства. Других вариантов у нас не оставалось.
В кармане завибрировал телефон, прервав мои раздумья. Я ждала важных новостей – новостей, которые должна была получить именно сегодня. От нервов у меня скрутило живот.
– Благодарю вас за то, что согласились исполнить свой гражданский долг и войти в состав коллегии присяжных заседателей – одного из самых демократичных институтов американского общества, – подытожила судья.
Закончив свою непродолжительную речь, она, шурша широким подолом мантии, исчезла в проеме боковой двери так же быстро, как и появилась. Судебный пристав, совсем непохожий на того, что мы видели в видеоролике, встал, окинув зал устрашающим взглядом, и велел нам посмотреть на свои номера. Я будто оказалась в закусочной и держала в руках номер заказа, готовясь предъявить его на кассе. Происходящее напоминало лотерею, только наоборот. Те, чей номер не называли, могли идти домой. А вот остальным грозило торчать в зале суда до конца процесса, который мог запросто продлиться несколько дней, недель, а то и месяцев.
Мне отчаянно хотелось достать телефон и прослушать сообщение. Я пошарила рукой в кармане и нащупала его. Взглянула на экран. Звонили с незнакомого номера. Меня снова замутило.
– Сто два, шестьсот восемьдесят семь, двести два, двести шесть, двадцать девять, восемь, тридцать шесть… – хмуро, растягивая слова, говорил пристав.