– Мы с женой сначала колебались – присоединяться к вам или нет, опасаясь, что мы будем скорее обузой, чем подмогой; но тут я вспомнил, что я вообще-то врач, хоть и на пенсии, а заведующий в Центральной аптеке Вильбурга – мой старый знакомый. Я уверен, он снабдит нас всем необходимым, чтобы наши пленники вели себя в багажнике тихо по крайней мере до границы.
Поскольку Джефферсон от переполнявших его чувств двух слов связать не мог, Жильбер поблагодарил всех от его и своего имени. Теперь они вдвоем разработают план операции, чтобы ко дню «Д» все было в полной готовности, и распределят роли в соответствии со способностями. Каждый сможет послужить общему делу в меру своих сил.
Выходя, они наткнулись на кота, который задержался, фотографируя опустевший зал.
– Спасибо, что поддержали нас, – сказал Джефферсон, – хотя за всю неделю мы и словом не перемолвились, я…
Кот с гримаской сожаления показал на свои уши.
– А, так вы, значит… глухой? – догадался Жильбер.
Кот кивнул. Теперь все объяснилось: его отрешенность, привычка держаться в стороне, не слушая экскурсовода, его страсть к фотографии и странное отставание, когда они делали пирожные.
– Однако вы ведь подняли руку, – вновь обратился к нему Джефферсон, старательно артикулируя, чтобы тот смог прочитать по губам, – значит, вы поняли, что я говорил?
Кот достал из кармана блокнот, написал несколько строк и протянул Джефферсону. Тот прочел: «Нет, я почти ничего не понял, но раз все подняли руки, я подумал, что, несомненно, предлагается поддержать что-то хорошее, и последовал примеру остальных».
– Спасибо, – сказал Джефферсон.
Кот забрал у него блокнот и приписал аккуратным почерком: «Ах да: меня зовут Эмиль».
– Спасибо, Эмиль, – сказал Джефферсон.
Когда они поднимались к себе в номер, служащий за стойкой регистрации с усмешкой окликнул их:
– Ну, как поиграли в скрабл?
Быть может, он думал, что эти забавные постояльцы едва умеют читать и писать.
– Спасибо, хорошо, – ответил Джефферсон.
– Составили какое-нибудь длинное слово?
– Да. «СОЛИДАРНОСТЬ».
– Ну, с этим много не выиграешь – ни «Э», ни «Щ»…
– Как сказать, – возразил Джефферсон. – С этим можно выиграть очень много. Спокойной ночи, сударь.
Роксана чуть в обморок не упала, когда Джефферсон по телефону рассказал ей, что они замышляют. Она охотно согласилась подыграть им – зарезервировать конференц-зал, чтобы Жильбер мог поделиться со всеми тем, что он видел на бойне, но одно дело разговор, а такое вот безумное предприятие – нет и нет! Ей ли не знать, что за типы эти двое! Негодяи без чести и совести, которым закон не писан, они вооружены, и у них рука не дрогнет расстрелять хоть толпу, если почуют для себя угрозу. Как ему такая картина: двадцать семь убитых Баллардо, лежащих штабелями на полу той квартиры? Господин Эдгар всегда требовал, чтобы его соратники соблюдали осторожность, и отменял без колебаний любую рискованную операцию. Он, безусловно, не одобрил бы отчаянную затею таких горе-боевиков. Эти аргументы поколебали Джефферсона, но не переубедили.