Я снова посмотрел на коричневые завязки. Все было здесь, передо мной. Я незаметно покосился на нотариуса, он следил за моей реакцией. И тут я сообразил, что он собирается сделать. В двери торчал ключ. Сейчас он повернет ключ и вытащит его, заперев нас в кабинете.
Наверняка понял, что я колеблюсь, и решил пресечь даже попытку сбежать.
И тогда я доверился интуиции. Инстинкту выживания – а я и не знал, что он у меня есть.
За пару секунд я оценил ситуацию, собственные силы и свои возможности. Все складывалось не в мою пользу. С одной стороны – непреодолимая преграда, туша нотариуса. С другой – тощий я и стул на колесиках.
Стул на колесиках!
Мое единственное оружие!
Я быстро приподнял ноги, уперся ступнями в край столешницы, сгруппировался, подтянувшись вместе со стулом сантиметров на сорок ближе к столу.
До толстяка дошло слишком поздно.
Изо всех сил обеими ногами оттолкнувшись от стола, я стремительно, как мне показалось, покатился назад.
Промахнуться было трудно. Стул со мной врезался в мэтра Бардона.
Раздался вопль.
– Засранец!
Не обращая на него внимания, я соскочил со стула, распахнул дверь и вылетел в коридор. Внезапно я вспомнил про пульт управления, с помощью которого нотариус, впустив меня, закрыл автоматические замки.
Все напрасно! Без кода, известного только Бардону, я не мог выйти.
За спиной у меня раздался крик:
– Колен! Почему? Зачем ты это делаешь?
Я не слушал. Попытался открыть входную дверь – и она чудесным образом поддалась!
Должно быть, электронное запирающее устройство было запрограммировано в одном направлении – никого не впускать. Отец ждал меня в машине. Мотор «форда» работал.
– Гони! – завопил я и, не тратя времени на то, чтобы протискиваться вдоль стены к передней двери, дернул заднюю и запрыгнул на сиденье.
Машина сорвалась с места. Отец повернулся ко мне. На нем снова были темные очки и бейсболка.
– Забрал? – тревожно выдохнул он.
– Забрал!
– Открывал?
– Нет.
От папиной улыбки во мне разлилась невероятная сила.
– Мэтр Бардон позволил тебе уйти? – недоверчиво спросил он.
– У него не было выбора.
Гордый и счастливый, оттого что вырвался на свободу, я пересказал отцу то, что самому мне казалось подвигом. Машина петляла по неприметным улочкам Сент-Аргана, избегая площади 20 Мая 1908 года и порта с его суетой.
– Куда мы едем? – спросил я.
– К сараю над Чаячьей бухтой.
К сараю старого пьянчужки? Вот уж чего я совершенно не ожидал.