45
Эдипов экспресс-комплекс
Суббота, 19 августа 2000, 10:27
Сарай у Чаячьей бухты, остров Морнезе
У меня кружилась голова.
В сарае стоял отвратительный запах – смесь прокисшего вина, перегара, застарелого табака и протухшей еды.
– Нас здесь никто не потревожит, – сказал папа. – Лебертуа несколько дней не будет.
Я понял, что так зовут пьянчужку. Расспрашивать не стал, мне не хотелось знать подробности. Не сейчас.
Бардак в этой норе никуда не делся, а вот телевизор исчез, и это было странно.
Часть помещения была завалена коробками и связками старых газет. Я с отвращением огляделся. От вони к горлу подкатывала тошнота.
– Мы надолго здесь не задержимся, – успокоил меня папа, – но среди бела дня нам разгуливать не стоит. Надо во всем разобраться. Знаешь, ты отлично справился! Садись.
Я стряхнул со стула хлебные крошки – во всяком случае, мне показалось, что это хлебные крошки, – и сел.
– Спасибо, – сказал я.
– Нет-нет, ты старался ради себя. Было очень важно, чтобы ты не открывал папку. Можешь отдать ее мне.
Я так и держал папку в руках с тех самых пор, как сбежал от нотариуса, прижимал к груди всю дорогу в машине, теперь же протянул досье отцу.
Стало ли мне легче?
Как ни странно, нет. Можно сказать, я ощутил разочарование.
– Спасибо, – отец взял папку, – вот ты и избавился от обузы.
Он тоже устроился на замызганном стуле, на другом конце сарая, словно намеренно устанавливая между нами дистанцию. Потянул за коричневую тесемку и открыл бежевую папку. Начал листать страницы. Их было много. Я ничего не мог разглядеть, но встать со своего стула не осмеливался.
Отец пристально посмотрел на меня, лицо суровое.
– Колен, ты ничего не брал отсюда?
– Я даже не открывал ее. Что-то не так?
– Нет. Нет.
Но я видел, что есть какая-то проблема.
Папины движения сделались более резкими, как будто ярость, которую он до сих пор сдерживал, пыталась прорваться наружу.
– Колен, ты пить хочешь?
Я помотал головой.
– А есть?
– Тоже.
Меня тошнило.
Сарай напоминал городскую свалку, по растрескавшимся стенам ползали какие-то насекомые. Отец нервничал – его выдавали руки.
– Колен, у нас осталось мало времени.
– До чего?
– До… Ты подумал о том, что я говорил тебе вчера вечером?
О чем именно? Он столько всего наговорил.
– Безумство Мазарини. Секрет, который ты хранишь. Об этом ты думал?