В ту минуту, когда мы входим туда, королева – в позе, которую мы только что описали, – мечтала, устремив взгляд на ленточку, вившуюся вокруг ее нежных пальцев.
Герцогиня де Шеврез стояла у окна, выходившего в сад, по всей видимости, кого-то поджидая.
Но вздох августейшей подруги прервал наблюдения герцогини. Она повернулась и увидела, что вздох этот сопровождался слезой.
Подбежав к королеве, Мария де Роган с фамильярностью, впрочем, самой почтительной, отняла у нее ленточку и заперла в один из тех огромных эбенового дерева сундуков, какие заменяли тогда шкафы и шифоньерки.
– Полноте, ваше величество, время ли плакать теперь, когда мы собрались отомстить нашему жестокому врагу! Представляете, что будет, если эти господа застанут вас в слезах… все тогда погибнет! Они решат, что вы не надеетесь на успех… и сами придут в отчаяние!
Говоря это, герцогиня нежно промокала батистовым платком прелестные глаза опечаленной королевы, которая невольно улыбнулась ей.
– Это правда, – сказала она, – будет слишком безрассудно лишать бодрости наших друзей… Боюсь, у них и так ее недостаточно!
– В особенности у одного из них, – произнесла герцогиня де Шеврез презрительным тоном, – у господина герцога Анжуйского, которому следовало бы быть решительнее других! О! Я никогда, впрочем, и не рассчитывала на его светлость! Если наше дело выиграет… он первый этим воспользуется… но если же мы его проиграем.
– То, наверное, он первый же станет униженно просить прощения у кардинала.
– В этом нет сомнения; к счастью, я убеждена в успехе нашего предприятия!
Уверенность герцогини сообщилась и королеве.
– Дорогая Мария! – вскричала она, привлекая в себе герцогиню. – Это для меня ты составила заговор и вовлекла в него самого дорогого тебе друга…
– Кому же, как не любимому и любящему человеку… считать за счастье посвятить себя, вместе со мной, служению моей королеве! – отвечала Мария де Роган. – Во главе нашего заговора недоставало знатного имени. Месье, беспечность и слабость характера которого уже доказаны, не мог предложить нам своего, вот я и обратилась к Анри де Шале…
– И он дал тебе его без колебаний?
Герцогиня улыбнулась.
– Он так мало колебался, – произнесла она, – что до сих пор не знает даже первого слова в моих планах.
– Возможно ли это? Так ты…
– Да, я одна все это придумала и устроила! Но я уверена в господине де Шале… как в его любви ко мне, так и в том, что он выкажет храбрость… когда придет время действовать!
– Но что же ты решила? Я ведь могу это узнать уже сейчас?
– Что я решила?.. Я решила уже на днях избавить вас от господина де Ришелье. От этого злодея, преследующего вас своей ненавистью… который, если и не успел еще поразить вас как королеву, то уже слишком измучил вас как женщину!