При этих словах к баронессе, казалось, вернулось прежнее спокойствие.
– Ваша правда, – прошептала она, – если он умер, зачем же жить мне?
Ее пальцы коснулись стакана. Но вдруг она оттолкнула его с такой силой, что он вдребезги разбился о паркет.
– Нет же! Нет! – вскричала она. – Я не хочу более умирать! Я хочу спасти Паскаля… его жизнь… его честь! Помогите! Помогите!
Она бросилась к двери, чтобы отпереть ее и выбежать…
Но Фирмен Лапрад, более быстрый, схватил ее за руки и, грубо отбросив на середину комнаты, выхватил кинжал.
– Вы не хотели яду… Что ж, тем хуже для вас! Так вы будете страдать больше.
– Ко мне! Помогите! – закричала баронесса во весь голос.
– К чему кричать, ведь я же уже сказал вам, что вас никто не услышит, дорогая тетушка!
И этот гнусный человек двинулся к несчастной женщине, тихо, не торопясь, с улыбкой.
Есть же в мире такие люди, которые могут улыбаться, совершая убийство!
Глава VII
Между чашей и устами
Между чашей и устами провидение посылает нам спасительное размышление; между поднятой рукой и находящимся в опасности сердцем нам опять-таки является провидение, посылая молнию, которая удерживает руку и спасает жертву.
Если Фирмен Лапрад не знал этого, то вскоре ему предстояло это узнать.
Но прежде чем рассказать об этом, нам необходимо вернуться к Паскалю Симеони, в «Золотую колесницу».
Расставшись с баронессой де Ферье, Паскаль пришел домой совершенно расстроенный; его сильно беспокоила грусть возлюбленной, объяснение причины которой она отложила до утра.
Жан Фише, по обыкновению, ожидал своего господина. Войдя к себе в комнату и отпустив слугу, Паскаль бросился в кресло, склонил голову на руки и погрузился в размышления о вероятных причинах такого волнения баронессы.
Во всех соседних церквях пробило уже полночь, а охотник на негодяев все еще продолжал сидеть в том же положении, при слабом освещении наторевшей свечи. Вдруг дверь его комнаты отворилась и перед ним неожиданно возник Жан Фише.
– Что такое? – спросил Паскаль, удивляясь как его приходу, так и тому, что толстяк-нормандец, которого он давно уже считал спящим, стоит перед ним совсем одетый.
Но, не ответив на вопрос, Жан Фише подошел прямо к двери, выходившей на лестницу, чтобы удостовериться, хорошо ли она заперта. Успокоившись на этот счет, но все-таки, видимо, полагая, что крепость замка не достаточна для сдерживания предполагаемого напора, он придвинул к двери сундук с дровами, который с трудом бы подняли и двое.
Глядя на все эти проделки слуги, Паскаль уже начал было думать, что тот сошел с ума.