В это время решетка затворилась и взвод вооруженных солдат встал в нескольких шагах от Жуана и Паскаля.
– Но, – продолжал капитан, – по приказу кардинала, господин маркиз Монгла, господин Паскаль Симеони, я вас арестую. Ваши шпаги, господа!..
Жуан побледнел, Паскаль машинально смерил глазами высоту решетки.
Пленники! Оба арестованы! И тогда, когда им так нужна свобода, чтобы заняться спасением графа!
И арестованы по приказу кардинала! Нет больше сомнений: кардинал узнал обо всем и вследствие этого отдал приказ, на случай, если друзья Анри де Шале явятся спасти его, не допускать их до графа.
В первом порыве гнева – или скорее горя, горя от своего бессилия, – Жуан де Сагрера вскричал было, но Паскаль наклонился к нему и шепнул на ухо:
– Ни слова! Что это даст? Пусть нас ведут куда надо. Случается же иногда, что птица вылетает из клетки!.. Будем надеяться!
Глава X
В которой любителю виселицы представляется широкое поле для удовлетворения своей страсти
Однако как мог Ришелье узнать о вмешательстве в это дело Жуана де Сагрера и Паскаля Симеони? В особенности, Паскаля Симеони?
А вот как.
Когда, по совету командора де Валансе, Анри де Шале признавался в своей вине пред кардиналом, то сей последний, как известно, уже несколько часов как был в курсе заговора.
Кто же мог столь обстоятельно просветить господина де Ришелье? Читатель, думаю, уже догадался, что это был не кто иной, как господин де Лафемас.
Войдя в мельчайшие подробности этого дела и представив министру список главных заговорщиков, Лафемас, однако, несмотря на все свое усердие, так и не сумел разузнать имен второстепенных соучастников, на вопросы же первого министра о других особах, которых можно было бы заподозрить в измене если не в делах, то в мыслях, он высказал свое мнение.
Мнение его о Жуане де Сагрера, как мы уже слышали, было такого рода, что, далекий от поощрения кузена в этом возмущении, молодой маркиз готов сделать все, лишь бы только отвлечь графа от этого… Именно с этой целью, по словам Лафемаса, прибыл в Париж Паскаль Симеони, который, по просьбе графини де Шале и Жуана де Сагрера, взялся охранять графа от опасностей, в которые могла бы вовлечь его честолюбивая герцогиня де Шеврез.
– А! – произнес кардинал. – Так этот Паскаль Симеони так сильно предан господину де Шале?
– Предан душой и телом, монсеньор. Вот только по приезде в Париж Паскаль Симеони имел глупость влюбиться
– Почему же глупость?
– Потому что, как уже доказано, за двумя зайцами гоняться трудно; так и ему, увлеченному любовью, некогда было уже заниматься своей обязанностью.