– Так это из любви и преданности он отказался поступить ко мне на службу?
– Скорее из желания сохранить свою независимость, монсеньор. Этот Паскаль Симеони – ужасный оригинал.
– Действительно, большой оригинал.
Если кому-то этот скорее благоприятный, нежели вредный отзыв Лафемаса о Паскале Симеони покажется удивительным, то мы должны заметить, что командир ловкачей выказывал свое великодушие в той уверенности, что Фирмен Лапрад, как сказала ему Татьяна Илич, не замедлит покончить с охотником на негодяев. Ввиду же смерти своего врага Лафемас уже не столь сильно его ненавидел и становился почти беспристрастным.
Но так как Лафемас не мог все же объяснить кардиналу де Ришелье настоящей причины своего благосклонного отзыва о Паскале, то Ришелье и распорядился арестовать Жуана де Сагрера с охотником на негодяев в том случае, если те явятся помешать его планам.
Теперь посмотрим, каким образом разыгралась эта странная история, где захваченными врасплох оказались те, которые сами собирались захватить врасплох.
Согласно договоренности с герцогиней де Шеврез Жан Фарин и его Двенадцать шпаг должны были ночью с субботы на воскресенье пробраться через пролом в стене в парк Флери и, подойдя к замку на расстояние двух ружейных выстрелов, ожидать сигнала Шале, по которому могли бы уже войти внутрь и перебить охрану и слуг, которые бы встали на защиту хозяина.
Как бы то ни было, но герцогиня де Шеврез была прежде всего женщиной; она не допускала кровопролития, как только в самом крайнем случае.
Ларошельцы находились на своем посту уже около часу, когда у решетки замка остановились шесть всадников и позвонили. Этими всадниками были Шале, великий приор де Вандом, Пюилоран, Рошфор, Люксейль и Море. Привратник отворил им. Граф де Море, которому Шале охотно уступил первенство, объявил, что Месье, намереваясь сегодня охотиться в здешних окрестностях, посылает их предупредить господина кардинала, что его высочество будет завтракать в замке, но чтобы не обеспокоить его преосвященство, принц приказал им сделать необходимые распоряжения для его приема.
С этой речью обратился он к госпоже де Комбале, племяннице кардинала, хорошенькой молоденькой особе. Она стояла наверху крыльца, внизу которого находились шесть знатных дворян со шляпами в руках.
– Поистине, господа, – произнесла она с насмешливой улыбкой, – его высочество имеет, должно быть, весьма нелестное мнение о распорядительности офицеров моего дядюшки, если посылает таких благородных помощников? Уж не захватили ли вы, случаем, с собой телегу с провизией?