Бибиана вдруг неожиданно прервала свою болтовню касательно хозяйства, по сути, не столько потому, что вспомнила, что Жуану надо подать вина, как из повиновения выразительному взгляду, брошенному ей матерью. Стоило только девчушке начать перечислять качество и количество новой прислуги, которой наполнилась гостиница «Форсиль», как госпожа Гонен почувствовала себя, что называется, как на угольях.
Однако Жуан, не придавая другого значения словам Бибианы, говорил весело, грея ноги у очага:
– А! Так ваши дела в таком блестящем состоянии, Марселина! Поздравляю! Черт возьми! Два официанта, два садовника, два конюха и эконом! Вот гостиница, устроенная на самую благородную ногу! Однако когда я подъехал, то никого, кроме Бибианы, у вашего заведения не встретил!.. Положим, эконом и садовник при своих занятиях, но конюхи и официанты. Мне кажется, их обязанность…
– Должна вам заметить, господин маркиз, что… так как они еще не привыкли к своей службе… то мой муж… сейчас занимается…
– Их обучением? Отлично!
– И к тому же…
– Ваш покорнейший слуга имеет честь кланяться господину маркизу и осведомиться о его здоровье. Гильом, подкинь-ка дров в камин. А ты, Анисет, если будешь так болтать руками, то и стаканов на стол поставить не сможешь!
Это, как мы видим, вошел сам мэтр Гонен в сопровождении двух слуг и Бибианы, несшей бутылку божоле.
Лицо Бибианы выражало некое непонятное смущение. Очевидно, бедняжка была чем-то взволнована. Но чем? Что могло произойти за такое короткое время? Загадка, которая будет раскрыта чуть позже, вместе с другими.
– Здравствуйте, Гонен, – отвечал Жуан, рассеянно следя за двумя лакеями, которые поспешили – весьма неловко – исполнить распоряжения хозяина. – Уж не обокрали ли вы каких-нибудь путешественников, что вдруг обзавелись такой многочисленной прислугой? – прибавил он шепотом и шутливым тоном.
– А! – с добродушным видом воскликнул Гонен. – Женщины вам уже наговорили!.. Боже мой, господин маркиз, да тут нет ничего необычного… ни такого дорогостоящего, как вам могло показаться: у меня на родине, в Бургундии, целая куча родни, все бедняки, которые, узнав, что я обзавелся гостиницей, тотчас же стали мне писать, умоляя взять их к себе. А так как дела мои идут совсем не плохо – о, в путниках здесь недостатка не бывает! – то я им и отвечал, что могут приезжать! И таким вот образом, за несколько экю в год, я сделался обладателем такой многочисленной прислуги… Хе-хе! Они все прибыли только вчера. Конечно, у меня прибавилось семь ртов – и каких ртов! – но они ведь умирали с голода… а в таком случае кто поможет, если не родня? Впрочем, я надеюсь, что они заработают свой хлеб. И потом, разве я поступил дурно, господин маркиз?