Я отказалась и снова стала гипнотизировать телефон. Стало немного завидно. Мы вместе учились с пятого класса, а вот теперь дороги постепенно расходятся. И Настя, и Танька с Леной поступили в универ, Настя вообще на бюджет попала, Танька с Ленкой на платном. Мне не повезло, так что я ходила на курсы, чтобы пересдать экзамены, и параллельно работала продавцом в мотосалоне у знакомого. Вот и выходило, что они всё чаще тусуются вместе, когда я то на курсах, то работаю, то отсыпаюсь.
Ладно. Тогда остаётся только Ванька. Если и у него нельзя, просто пойду сверху вниз по списку, авось, кто-нибудь хоть в гараж пустит.
Но Вано, услышав мою просьбу, моментально согласился:
— Конечно, приходи.
— Спасибо, Вань. Реально, который раз выручаешь. Только, — я замялась, — до тебя добираться далеко, можешь за мной заехать? Заодно свой спортбайк[1] прогуляешь.
Ванюха буквально с пару недель назад приобрёл подержанный мотоцикл известной фирмы. Я надышаться на него не могла: огромный, красивущий, мощный, от рёва мотора просто мурашки по коже. Вот бы он приехал на нём: прокатиться по ночном городу на крутейшем мотике — разве может быть что-нибудь лучше!
Но голос Вани приобрёл виноватые нотки:
— Ой, ну у меня сейчас катка. И ехать до тебя через весь город, ты сама куда быстрее доберёшься. Ну или подожди, пока я закончу.
— Тогда ладно, я сама, — разочарованно ответила я. Всё ясно, засел играть в дотку[2]. Теперь не скоро вынырнет.
Завершив разговор, я снова поднялась к нашей двери. Потрезвонила и, не дожидаясь, когда из-за двери польётся брань, затараторила:
— Мам, одолжи хотя бы полтинник на метро. Или хотя бы вещи забрать дай.
Мне послышался приглушённый голос матери, но я не разобрала, что она спрашивает. Зато следом раздался голос отчима:
— Сейчас я с ней поговорю.
Я напряглась. Сунула руки в карманы, нахохлилась. Отступила ближе к лестнице.
Дверь отворилась, показался отчим в алкоголичке и трениках с обвисшими коленями. Осторожно прикрыл за собой и сделал шаг ко мне. Я сделала шаг назад.
— Ну что, ссыкуха, прищемили тебе задницу, а? Не думала, что мать родная из дома выгонит? — он радостно оскалился. А потом, воровато оглянувшись на дверь, одним шагом оказался рядом и толкнул меня к стене: — Давай по-хорошему, коза. Будешь пай-девочкой — пущу домой. Нет — проваливай.
Рука его легла мне на грудь и больно сжала. Я сбросила её резким ударом:
— Не боишься, что я ей всё расскажу?
— Расскажешь, сама же и вылетишь первой на улицу! — он заржал, обдавая меня водочным духом.
Подавляя позывы тошноты, я метким пинком врезала ему между ног.