– Я прошу прощения, – пытаясь сохранить лицо, бормотал Ворон. – Я все объясню… Я не знал, что это ваша баба… то есть девушка…
Глаза дракона сжались в две узкие щелочки. Стройное мускулистое тело напряглось, как у хищника, готовящегося к прыжку. И, тем не менее, он слушал этого разбойника. Неужели простит?
– А еще они убили Феоктиста Игнатьевича, – вставила я на всякий случай.
Думаю, принц имеет право знать об этом.
– Кого? – Эрдар как будто избегал смотреть в мою сторону.
– Ну…. Жреца верховного, – поправилась я.
Действительно, в этом мире у моего несчастного преподавателя вполне могло быть другое имя.
– Где жрец? – глаза дракона метнули молнии.
– Жрец? – лицо Ворона сделалось белее муки, голос дрогнул. – Он был одет как обычный человек, мы бы не посмели… если бы…
– Отведи меня к нему, – голос принца звучал тихо. Но в нем чувствовались сила и властность. Ему уж точно не надо было срываться на крик, чтобы заставлять окружающих исполнять все его повеления.
– Конечно, обязательно, сию минуту, – выпалил разбойник.
Он направился к двери, но замер, не решаясь пройти мимо дракона. Тогда тот сам повернулся к выходу и спустился во двор. Ворон, как будто вмиг уменьшившийся в размерах, побежал за ним. Совсем как верная собачка. Если в кругу своих головорезов он был как наследный принц, то рядом с настоящим принцем смотрелся жалко.
Мы сели в повозку, и та, словно тоже почувствовала присутствие венценосной персоны, плавно, но рьяно тронулась в путь. Я сидела рядом с драконом и словно подпитывалась его уверенностью. Несмотря на то, что он ни разу не повернулся ко мне и не сказал ни слова, я знала: с ним я в полной безопасности.
Начинался рассвет, а в лучах утреннего солнца лес казался мне не таким страшным. Огромные деревья словно расступались перед нами, проявляя уважение к величественному седоку. И уж точно ни одно из них не стало лупить нас ветками по лицам.
Через несколько минут мы выехали на узкую дорогу.
– Вот, все случилось здесь, – обреченно сказал Ворон, когда повозка замерла на месте происшествия. Интересно, как ориентировался? Я бы точно не определила, где все это произошло. За ночь густая трава, притоптанная накануне разбойниками, набралась сил и гордо поднялась вверх. Все следы были спрятаны.
Ворон молча кивнул головой на огромный дуб. Я присмотрелась и тут же почувствовала приступ дурноты. Возле дуба в некрасивой, неестественной позе лежало тело Феоктиста Игнатьевича в одних только кальсонах необычного покроя. «Дал дуба у дуба», – возникла в голове совершенно нелепая несвоевременная мысль.