Волшебный Новый год (Кемптон) - страница 38
Спустя годы, читая о тотемных животных, я узнаю, что олень символизирует нежность, скрепленную внутренней силой. Часто олень олицетворяет собой сердечную чакру – мягкость и умение сострадать, – а также любовь. Кроме того, его способность каждый год отращивать новые рога – мощный символ возрождения и обновления.
Прошло более тридцати лет – и вот я снова стою на подмерзшей земле, на пороге зимы, и вспоминаю себя в девять лет и олененка, пытающегося тогда поведать мне свою тайну, научить вступать в праздничную пору с нежностью в сердце и силой в душе. Пусть же дух оленя сопровождает нас весь декабрь, дарует нам в Рождество умение сострадать и любить, мягко претворит перемены в новом году.
Зимние ритмы
«В океане ритмичной повседневной жизни встречаются время от времени островки спокойствия и размеренности».
Ким Джон Пейн
Для нас, детей, зима – это когда одеваешься где-то между водонагревателем и сушкой для одежды, стараясь не обжечься, стоя на одной ноге и натягивая носки. Это адвент-свечи в воскресной школе, ванна после обеда и чай с лимоном, глядя в окно. Это булочки и пироги, самодельные подарки и рождественские гимны, горячий суп из горшочка и сказки на ночь. Это когда вглядываешься, прижимаясь носом, в витрину большого магазина игрушек и мечтаешь о том, что принесет тебе Санта.
Это густая овсянка в понедельник утром. Мотор, который не хочет заводиться, горячая вода на лобовом стекле и попытки соскрести лед. Сад на время позабыт, а в оплетенной плющом беседке пусто и одиноко. Резиновые сапоги, в которых можно шлепать по лужам, и прозрачные зонтики. Горячие грелки и двойные одеяла, и чтоб не вздумали идти гулять с мокрой головой! Бабушка чистит латунь и печет пирожки с хрустящей корочкой. Мама раскладывает по полочкам теплую одежду, думая, что уж теперь-то, если мы попадем под снегопад, нам ничего не грозит… А снега все нет. Повседневная рутина, словно капли дождя, отбивает дробь по крыше.
Таким был зимний ритм моего детства в большом городе. Декабрь кружил нас в предпраздничном вихре, и все наше внимание было приковано к простым повседневным вещам.
Теперь же декабрь всегда застает меня врасплох – словно кто-то с размаху разламывает тяжелым ботинком ледяную корку на луже. Я сразу думаю о фермерах и их свиньях, о пастухах и овцах на холоде под дождем. О бездомных, сжавшихся в комок в подъездах и под мостами, об одиноких стариках за столиком в кафе, которые горят надеждой, что кто-то сейчас придет и позавтракает с ними вместе. О «жаворонках», бредущих спросонок в ночной сорочке на кухню и ставящих чайник с единственной мыслью: «На что устраивать Рождество?»