в Киев на помеле захоти поехать. Не ровен час, и в Курганное тебя увезут». В поселке Курганном находилась психбольница, и Наташа замолчала. А через неделю в вышеупомянутое селение повезли трех хлопцев с ожогами второй степени, поломанными ребрами и конечностями, вопящих о бесах с глазищами, как автомобильные фары. После этого, по вполне понятным причинам, Наташа окончательно примирилась со своим положением, и ей расхотелось делиться тайной. Да и зачем? Кто бы смог ее понять лучше, чем этот, только на первый взгляд кажущийся странным парнишка, как будто одетый с головы до пят в плотно прилегающее трико с расцветкой тропической ящерицы, с прямо-таки вампирскими
[17] крыльями за плечами и янтарными глазами благородного принца? Закордонная группа «Кисс» имела фасон пострашнее. Нуми же был просто сокровищем. Никто никогда не выслушивал ее так внимательно, не пытаясь сразу же давать советы, не был так отзывчив на ее вопросы, никто так естественно и нежно не брал ее за ладошку, словно стеклянную, когда Наташа начинала дрожать от всплывшей в памяти обиды в середине рассказа о нехитрой своей девчоночьей жизни. Мало у кого Наташа отваживалась поплакать на плече, чувствуя робкое и вместе с тем исполненное волшебного могущества прикосновение к своим волосам. Кто другой мчал ее на спине промеж крыльев по диковинным заграницам со скоростью пули, что странно не ощущалось как чересчур быстрое движение (когда однажды Наташу покатали на мопеде, она окоченела от страха и не любила про этот случай вспоминать). Кто, неся ее на руках, как невесту, парил над ярко освещенной Эйфелевой башней или ночной Венецией?
Очень скоро они повадились каждую ночь летать на Британские острова. «Твои учителя называют это английским?» – удивился как-то раз Нуми. Потом голос крови матери-ирландки уступил место симпатии к Наташе, и, через регулярные полеты в туманный Альбион, Наташины отметки по английскому прочно завоевали четверочный плацдарм. Но популярности это ей в глазах учительницы не прибавило. Музыкальный Наташин слух впитывал в Лондоне диалект кокни, что вызывало у преподавательницы глухое раздражение. Из-за насаждаемого в 130-й школе какого-то гарлемского прононса пятерки Наташа не получала, но зато английские девчонки, с которыми она болтала по вечерам, считали ее не то немкой, не то француженкой.
Слетали они однажды и в Ирландию. Там Нуми показал крохотный городок, где Наташа заметила – или скорее вообразила – отдаленное сходство его жителей с профилем своего друга. В католической часовне городка чудно гудел великолепный орган… Но нельзя сказать, что Наташа все время болтала, словно наверстывая упущенное. Нуми тоже радовался ее вниманию, рассказывая о чудесах подлунного мира или о своем родном доме, где помимо драконов жили гуманоиды типа сказочных эльфов, гномов и троллей.