Глядеть на нее было невыносимо, а не смотреть – просто нельзя.
Внезапно Она что-то заметила за моей спиной, мне почудилось, что глаза ее расширились, может быть, от страха. Однако я не обернулся до тех пор, пока она жестом не приказала мне сделать это.
Живот свернулся в холодный тугой комок, а сердце забилось в панике, будто желая разбить решетку ребер грудной клетки и умчаться прочь. Я вспотел, и пот мой вонял страхом.
Причина тому – у меня был Соперник.
Точь в точь гладиатор из книжек, он был примерно на голову выше меня ростом. Изваяние из мускулов, дышащая статуя античного олимпийского победителя. На бедрах – повязка из крупных опавших листьев, на ногах – сандалии из грубо сплетенных корешков. Мощная кисть правой руки сжимала короткий, отполированный до синевы меч с прямым лезвием. Буро-коричневые, словно кожаные, но может, просто потемневшие бронзовые доспехи на плечах, груди, животе, ниже колен до щиколоток… Нет, понял я, это не латы, а ороговевший кожный покров самого воина, плоские и толстые мозолистые нашлепки. Как хитиновый панцирь жука. Я видел, словно бредя, зажившие шрамы на теле бойца, вздутые вены – от него веяло смертью. Голову Соперника украшал шлем, небрежно вытесанный из скорлупы огромного ореха и с вделанными в нее рогами-жвалами чудовищного насекомого. Черная грязь – очевидно засохшая кровь поверженных противников. В прорезях шлема сверкали глаза воина – черные, холодные, удивительно похожие на ясные очи Королевы… то же самое отсутствие мысли или волнения.
Казалось, вот-вот он сделает выпад и оборвет мою жизнь, как паутинку.
Я беспомощно оглянулся назад – на Королеву, в последний раз…
Она же, оказалось, почти вплотную подошла ко мне и протягивала мне меч из темного металла с клинком в форме ивового листа, рукоять его была перемотана пеньковой веревкой. Я нечаянно вдохнул пьянящий и обворожительный аромат Ее тела…
Моя рука сама взяла оружие, даже не осмелившись хоть пальцем коснуться Ее ладони. Мне показалось, что при этом взгляд Королевы чуточку потеплел. Я судорожно вдохнул и снова повернулся к врагу.
А он даже не пошевелился. Ждал – равнодушный и самоуверенный. Моя мимолетная отвага испарилась, в освободившуюся пустоту хлынуло отчаяние, глубокое, как омут.
«Меньше, чем через минуту я буду мертв, – мелькнула мысль. – И тогда он и она…»
Именно острая тоска, порожденная этой мыслью, толкнула меня в атаку, а никак не храбрость. По еле заметной реакции моего противника – плавная смена позы, – я понял, что мне никак не выиграть эту схватку. Он уже победил. Остается только воплотить факт победы. Словно непоколебимая скала, он ждал, пока я сам войду в предел досягаемости его оружия.