И я пил кровь своего врага.
А потом Королева повела меня к пещерам среди корней титанических деревьев, и там, в прохладе, на белесом покрывале из мягкого мха, я узнал, что до сих пор понятия не имел о том, что такое любовь.
Так я стал королем.
Мы все еще жили в пещере под корнями дерева-великана.
Королева родила примерно через неделю. За весь период ее стремительной беременности я как угорелый носился туда-сюда в поисках пищи. Рвал для нее фрукты, собирал ежевику – каждая ягода величиной с апельсин, – таскал грибы, достойные служить пляжными зонтами где-нибудь на Золотых песках, но Королеве требовалось мясо, и я соорудил из своего ремня пращу. За двое суток я научился пользоваться ею так, чтобы камень не попадал мне в голову. Сообразил, каким образом раскручивать ремень для увеличения начальной скорости нехитрого снаряда. Улучшил меткость. И вскоре стал профессиональным истребителем порхающих тварей – бабочек, стрекоз и даже мелких птиц. И все равно еды не хватало. Труп убитого мной Соперника мы обглодали до последней косточки. Странно, но сырая плоть его напоминала вкусом копченую курицу. Тело воина не успело даже завонять, по-моему, оно так бы и тлело медленно, скорее высыхая, нежели разлагаясь. Но не только мясо пошло в ход, Королева приспособила куски панциря и череп под посудину, из костей выпилила о камни ножи и иголки, а я ухитрился смастерить из лопатки довольно удачную расческу – для Нее, естественно. Первый подарок любимой, оцененный ею по достоинству.
Один раз я нарвал букет цветов. Конечно, она обрадовалась им. В смысле, как салату. Кажется, в красоте вещей ее больше волновала целесообразность. Мое смущение продолжилось может с полчаса. Потом я стал дарить ей букеты из щавеля.
Берцовая кость соперника превратилась в гарпун – я натер два кровавых мозоля при его изготовлении, – которым подкарауливал рыбу в заводи ближайшей речушки. Почти каждый вечер мы купались там, но всегда осторожно и с оглядкой. Нередко моя спутница и любимая внезапно пугалась чего-то, что ускользало от моего внимания. Настораживалась, а потом чаще всего хватала меня за руку, и мы спешили в укрытие среди корней. Обычно я так и не успевал заметить и намек на угрозу извне, но следовал ее порывам только потому, что верил ей безоговорочно.
Когда нам приходилось бежать, ее громадный живот жутко колыхался, мне становилось страшно и беспокойно, но она не позволяла замедлить шаг…
Вместе мы рыли новые пещеры и землянки, застилали их мхом, перьями, листвой. Моя подруга сплела сандалии из мягких древесных волокон. Как-то я вышел на охоту и прикатил домой улитку величиной с тракторное колесо, но на этот раз не разрешил Королеве есть ее сырой, как она это делала прежде. Я нарезал костяным ножом мясо улитки на мелкие кусочки и сварил их в черепе-котелке. Огонь я разжег с большим трудом, но после того, как он однажды вспыхнул в нашем очаге, Королева не дала ему угаснуть. С тех пор она уже редко ела невареное или нежареное, по крайней мере, при мне.