Рита, наверное, живо представила себе такую картину, потому что не сдержалась и прыснула — куда только ее сердитость подевалась? Ребёнок ребёнком.
— Ты хочешь сказать, что не будешь со мной церемониться? — спросила она.
Китайгородцев подумал, прежде чем ответить:
— Нет, что вы. Я попробую вас уговорить.
— И не надейся!
— В таком случае я уеду один.
— Ты шутишь! — неприятно удивилась Рита.
Вышедший из повиновения и сбежавший слуга — кому такое может понравиться?
— Нисколько, — разочаровал ее Анатолий. — Я спрашиваю вас в последний раз: вы едете?
— Нет!
Ответила твёрдо, но во взгляде у неё читались изумление и недоверчивость. До сих пор не могла поверить в то, что он бросает её на произвол судьбы… Хорош охранничек, нечего сказать!
— Значит, я уезжаю.
— Тебя уволят, — напомнила о грядущих неприятностях Рита.
Она пыталась его удержать. Все-таки эта история дойдёт до ее отца. Будет большой скандал. Она смотрелась сейчас нашкодившим ребенком. Натворила дел и теперь терзалась страхами — расскажут о её проказах взрослым или же всё сойдёт ей с рук?
— Это не ваша забота! — отрезал Китайгородцев.
Девушка нервно покусывала губы. А он еще надеялся, что ее можно будет уговорить. Но напрасно надеялся.
— Катись колбаской по Малой Спасской! — дерзко сказала Рита.
— Как знаете, — буркнул Анатолий и развернулся к выходу. — Там, в машине, — ваши сумки. Забирайте.
— Ты уносил, ты и принесёшь.
— И не подумаю.
— Я тебе это припомню!
— Трепещу в ожидании.
Ей некуда было деваться, и она пошла за Китайгородцевым следом. Спустились к машине.
— Сумки в салоне, — сухо сообщил телохранитель.
Всем своим видом он демонстрировал Рите, что к её вещам не притронется. Даже руки держал за спиной. Она его рук не видела, а вот сидевший в машине Богданов видел — и очень, если судить по выражению его лица, увиденному удивлялся. Но Рита на выражение богдановского лица внимания не обратила и нырнула в салон, чтобы забрать сумки. Тогда Анатолий наручниками, которые держал в руках, споро, в одно мгновение, пристегнул девушку к пластиковой рукоятке над дверью. — Мы уезжаем, — сказал он опешившей от такого коварства Рите. — Сейчас я принесу оставшиеся вещи.
⁂
Когда Китайгородцев вернулся, Андрей Ильич стоял у машины, нервно потирая руки, и вообще выглядел обескураженным.
— Послушай, — сказал он вполголоса. — Не надо бы так. Ну что ты ее насильничаешь?
— Едем! — сказал, как отрезал, телохранитель.
А Рита смотрелась разъярённой фурией. Когда Анатолий сел на переднее сиденье, она ударила его в спину и закричала:
— Немедленно меня освободи!