—Довольно, сеньор Линарес, — тихо проговорила Консуэло. — Умоляю вас, не надо ворошить прошлое; Что было, то сплыло. Вам теперь следует уйти.
—Неужели ты все знал? — спросила у Рикардо Габриела, когда они остались одни.
—Да. Когда отец рассказал мне об этом, я был просто потрясен. Конечно, он ужасно обошелся с Консуэло. Но это была ошибка молодости.
—Та–ак, — с глубокой грустью произнесла Габриела. — Наверно, и обо мне ты когда–нибудь скажешь: это была ошибка молодости.
—Нет–нет! — горячо возразил Рикардо. — Не говори так! Я люблю тебя! Я счастлив, как никогда! Счастлив, как будто у меня выросли за спиной крылья! Как будто я куда–то лечу!
—Головою в пропасть, — мрачно закончила Габриела. — Мы оба летим куда–то в пропасть.
Рикардо засмеялся.
—О какой пропасти ты толкуешь, Габи! Какой сумбур в этой красивой головке! Мы с тобой будем еще счастливы, как никто на свете!
—Тогда зачем ждать? — подступилась к нему Габриела. — Если ты так меня любишь, женись на мне!
Прямота, с которой Габриела высказала свое заветное желание, смутила Рикардо.
—Да… конечно… но ведь мы так мало еще знаем друг друга… — пробормотал он.
—Надо же! — презрительно бросила Габриела. — Как только речь зашла о свадьбе, ты тотчас почувствовал, что охладел к своей любимой… точь–в–точь как твой отец когда–то!
—Нет–нет! Просто нам нужно время… Мне надо немного кое с чем разобраться в своей жизни, — бросился разубеждать ее Рикардо. — Конечно, отныне ты — моя невеста! Конечно, мы поженимся! Ты веришь мне? Скажи, что веришь?..
Говоря все это, он теребил Габриелу за руки и, как провинившийся мальчишка, пытался заглянуть ей в лицо.
—Ну не молчи же! Невеста моя, ты мне веришь?
—Верю, — со вздохом произнесла Габриела.
Рикардо просиял.
—И ты не пожалеешь об этом! Мы всему свету покажем, что такое настоящее счастье! Правда?!
Габриела бросилась ему на шею в каком–то неудержимом порыве.
—Я никому ничего не хочу показывать! Я просто хочу быть счастливой — и все! Послушай! — она оторвалась от Рикардо и посмотрела ему в глаза. Наверное, то, что Габриела в них увидела, развеяло ее последние сомнения. — Увези меня куда–нибудь! Я хочу эту ночь провести вдвоем с тобой…
Рамиро Апонте чувствовал, что, несмотря на долготерпение Консуэло, над головой его сгущаются тучи.
Старшие дети, дети Консуэло, открыто ненавидели его. Габи смотрела на него как на пустое место. Марисоль, не таясь, демонстрировала ему такое презрение, что временами Рамиро, считавшему себя непробиваемым, становилось не по себе. Иначе чем «мерзавец» и «негодяй» Марисоль его не величала. И что самое неприятное, Эстер не скрывала своего отвращения, а ведь она ему нравилась, еще как нравилась, и он всячески подогревал в себе надежду в один прекрасный день уложить эту дурочку в постель — ей уже пора почувствовать, что такое настоящий мужчина.