Пока мы проносились над водой, волны под нами бились, и морские брызги увлажняли наши тела.
Я стиснула зубы.
— Итак, Салем. Что за история с «единственной истинной любовью»?
Воцарилось молчание, и он смотрел вперёд. Что-то в выражении его лица изменилось, его собранность немного надломилась. В этот момент он выглядел… потерянным.
Наконец он произнёс «Я не могу об этом говорить», да так тихо, что я едва расслышала его.
Моё нутро сжалось. Так вот какой секрет он хранил, вот что раздирало его изнутри.
— Почему? Обычно ты просто выкладываешь всё как есть.
Он открыл рот, и его руки, обнимавшие меня, сжались. Для него так нехарактерно не иметь возможности выдавить из себя слова.
— То есть, у тебя есть и наречённая, и истинная любовь? — настаивала я. — Похоже, у тебя имеется просто непристойное количество женщин.
— Истинная любовь, — его ладонь крепко сжимала моё бедро. — Я бы вовсе не так это описал.
— А как бы ты это описал? — я осознала, что не могу скрыть раздражение в своём голосе.
— Я правда не могу.
Мои руки крепко обхватывали его шею, тело находилось так близко к нему, и я не сомневалась, что он почувствовал, как я напрягаюсь от раздражения. Но мне-то какое дело? Мы не давали друг другу обещаний. Наша ситуация со связью наречённых являлась странным поворотом судьбы, о котором мы оба сожалели, и ничего больше.
Он испустил протяжный вздох.
— Я бы объяснил это, если бы мог, Аэнор, но я не могу. Это часть… — он умолк, посмотрев в ночное небо. Затем он снова взглянул мне в глаза с каким-то свирепым выражением. — Слушай, Аэнор. Давным-давно великая звезда, горевшая как факел, пала с небес. Она пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде — Полынь[2].
Какого чёрта?
— Почему мы говорим загадками?
— Потому что это лучшее, на что я способен.
— По эмоциональным причинам?
— Нет, — он прочистил горло. — По магическим.
Я медленно кивнула.
— Ладно. То есть, по какой-то причине ты не можешь сказать мне прямым текстом, и я должна догадаться через эту шараду о Полыни.
Он кивнул.
Я нахмурилась, обдумывая то, что он сказал.
— Ладно. Звезда, павшая с небес — это ты, верно? Ты был вечерней звездой. Ты склонен гореть, и ты пал на Землю. Но остальное… Полынь…
Салем слегка согнул крылья, поднимая нас выше. Левая сторона моего тела казалась оледеневшей, мокрая одежда замерзала на осеннем ветру. Моя правая половина согрелась от стальной печки его тела. Я уютно устроилась в его объятиях, пытаясь разгадать загадку.
Недалеко от места, где я жила в Лондоне, существовала Полынная улица (Вормвуд-стрит), и она сворачивала на улицу с названием Лондонская Стена (Лондон-Уолл), которую окрестили так потому, что когда-то она была частью стены вокруг города. Должно быть, Полынная улица тоже проходила по тому месту.