— Я сегодня не расхаживал ночью? — бодро спрашивал учитель, зная ответ, отчего на сердце делалось легко.
— Со мной вас точно не было, — неизменно улыбался священник, собирая морщинки возле глаз.
— А жизнь-то, святой отец, налаживается.
— Ничего, жить можно. А вы, однако, соня. Я вот пятью часами ограничиваюсь.
— Соня? Так это с кем сравнивать. Старикам не спится, видать, грехи считают, а я еще молод, даже не пенсионер.
Священник засмеялся, тряся клочковатой бородкой.
В полдень на городскую площадь стали регулярно приземляться грузовые вертолеты, и посаженные в карантин выстраивались к ним в длинные очереди. Открыв люки, из вертолетов выбрасывали прямо на брусчатку консервы, крупы, мыло, вина во флягах, свертки с патронами в промасленной бумаге, булки в целлофановых пакетах, которые вырастали в небольшие горки, едкую дезинфицирующую жидкость, чтобы поливать ею улицы. Летчики, не дожидаясь, пока выгруженное ими начнут разбирать, заводили моторы. Бешено крутящиеся лопасти гнали на очередь волну теплого воздуха, сбивая шляпы и задирая юбки, а потом, ложась набок, машины уносились прочь. Тогда горожане бросались на продукты. Никакого порядка не соблюдалось, отталкивая друг друга, они лезли вперед, а стоявшие в оцеплении полицейские равнодушно наблюдали за этим.
— Как свиньи, — раз процедил один из них, брезгливо отвернувшись.
— У корыта с помоями, — поддержал его стоявший рядом. — Те тоже поросят не пропускают.
Оба были из деревни и пошли в полицию, соблазнившись властью. В дележе, происходившем на их глазах, полицейские не участвовали, это было ниже их достоинства, однако в накладе не оставались — по сложившемуся закону каждый должен был им что-то оставить. Когда продукты заканчивались, площадь быстро пустела.
Карантин наложил на каждого свой отпечаток. Не выдерживая изоляции, многие стали прикладываться к бутылке. А когда спиртное кончалось, грабили ближайший магазин. Собирались и стихийные шайки, громившие винные склады. Мэр был бессилен. Вначале он пробовал наказывать грабителей, но когда среди них оказался полицейский, махнул рукой. Прибывшие с большой земли солдаты тоже закрывали на это глаза. Город был не их, он походил скорее на захваченный, в котором они чувствовали себя чужаками, и его дальнейшая судьба их совершенно не интересовала. Да и грабители делились с солдатами своими трофеями. Мэр понимал, что продолжаться так долго не может, но что было делать, людям нужно как-то жить, а алкоголь не самое страшное.
Охранявшие лагерь работали посменно, возвращаясь в город, и волна сомнамбулизма снова его накрыла. Принесшим заразу оказался тот самый охранник с наглыми глазами, пристреливший собак. Охранник держался от сомнамбул как можно дальше, был чертовски осторожен, но вирус оказался коварнее, чем он предполагал. Охранник жил один, но соседи разглядели ставшие уже привычными симптомы и чуть было его не растерзали. Окружив бредущего по улице походкой лунатика, стали с криками — чего в них было больше: злости или отчаяния? — швырять в него издали палки и камни. Но подойти к нему так никто и не решился. Как и многих, от ярости толпы спас страх заразиться.