Над ними гудит авианосец.
Онайи и Чинел смотрят вверх. Авианосец огромный, загораживает собой луну. Люк открывается, оттуда валятся новые мехи – ряд за рядом. В небе темно от них.
– Их слишком много, – говорит Чинел, задыхаясь.
Онайи содрогается. Они разрушат ее дом. Отнимут у нее единственное место, где она знала мирную жизнь.
Они победят.
– Онайи, нам нужно эвакуировать лагерь. Они возьмут его.
Онайи стискивает зубы и склоняет голову. Переключатель скоростей и рычаг дистанционного управления дрожат в ее руках. Когда она наконец поднимает глаза, по щекам текут слезы:
– Сначала им придется убить меня.
Бросаясь в самую гущу вражеских мехов, она издает животный рык, который заполняет кабину. Она приводит в действие пушку Гатлинга и стреляет, стреляет, стреляет.
До тех пор, пока для нее не остается ничего – только вспышки.
От первой же бомбы на голову Айфи сыплются земля и ветки. Она кашляет и едва успевает протереть глаза, как очередной раскат грома сотрясает ее убежище с такой силой, что, кажется, оно обрушится. Сквозь стены и земляной потолок доносятся крики. Какие-то взрослые и дети – отдают команды. Кто-то вопит от боли, страха или и того и другого. Все это похоже на войну. Она обхватывает голову руками и закрывает глаза, пытаясь бороться с воспоминаниями. Но снова встает то же видение: в темноте дома она, совсем маленькая, держит на коленях умирающую собаку, а вокруг – крики, вопли, стрельба.
– Нет, нет, нет, – шепчет она.
Мысли перескакивают в будущее: что ждет ее, если ее похитят. Она слышала разные истории. О том, как фулани на севере крали девочек, совершали набеги на школы, сжигали здания дотла, загоняли девочек в маглевы – длинные грузовики на магнитных подушках, увозили и выдавали замуж за мальчиков, которых они превратили в убийц. Истории о том, что эти мальчики должны сделать с ней – кто-то по принуждению, кто-то сам. Жизнь в грязной лачуге, где ее превратят в машину для производства детей. Эта мысль парализует ее и заглушает шум снаружи. Ее мир погружается в тишину.
Айфи не понимает, сколько прошло времени, прежде чем слышит, как кто-то скребется у входа. Кто-то разгребает металл и мусор, закрывающие вход в пещеру. Она шарит вокруг себя, ищет что-нибудь, чтобы нанести удар. Как только этот кто-то просунет сюда руку, ногу или голову, она сразу хорошенько ударит. Она крепко сжимает дубинку, которую дала Онайи, и, хотя держать ее неудобно, старается замахнуться.
Снаружи перестают царапаться и начинают колотить.
Бум, бум, бум.
В металле одна за другой появляются вмятины.