— Вроде, — говорю я. — И еще — Дип осуществил со мной задушевную беседу.
— На предмет?— спрашивает Залужный, я прикусываю язык: чуть не болтнул. Темка спрашивает несколько настороженно. Выдала моя интонация, что ли?
Стараюсь быть беспечным, даю задний ход:
— Да так. Оскорблял бога и заодно меня. Как водится.
— Понятно, — говорит Игорь Пак. — Поехали.
— На любимую работу, — добавляет Залужный.
— Запасы остроумия исчерпаны? — спрашиваю я. — Брысь тогда по местам. Труба зовет: солдаты, в поход.
— А ты? — уныло спрашивает Грибанов, ему до смерти неохота сегодня в поле. Нет, пусть отправляется, иначе затеет душевные разговоры, а я хочу побыть один. Девчата не в счет, они будут камералить.
— Начальству не задают вопросов, юноша, — объясняю Грибанову. — Задавать вопросы — прерогатива самого начальства.
— Никогда в жизни я так быстро не умнел, — говорит Грибанов. — Все понятно. У Марка Дымента лирический запой, — поясняет он в пространство.
— Хватит, — говорю. — Словесные турниры по вечерам.
Разбирают, кому что положено. Платошка тащит мензулу, Алиев — кипрегель, Пак надевает сумку, Грибанов и Файка идут налегке. Грибанов посматривает на меня: может, смилостивлюсь? Не клянчь — не выйдет.
В камералке остаемся: я, техники-картографы Римма Алиева и Энергия Михайловна Денежко, проще — Нера.
— Марик, ты что сегодня... этакий? — спрашивает Нера, откидывая косу за плечо.
— Дядя шутил, — говорю жизнерадостно.
— Дядя слишком часто и много шутит, — говорит Римма и поджимает губы. — Начальнику партии следовало бы иногда и всерьез.
Потаенный — да и не слишком, впрочем, потаенный— смысл реплики ясен.
— Коленки прикрой, — советую я. — Увидел бы Рустам.
— Видел, — отвечает Римма. — И не то еще видел.
— Гуд бай, — говорю я и выхожу на крыльцо.
Дверь полуоткрыта, я стою, закуриваю. Доносится:
— Интересно, почему он сегодня этакий? — Это Нера. — Ты мой ластик брала? Вечно куда-то упрыгивает ластик.
— Всыпал ему Перелыгин, вот он и этакий. — Это Римма. С некоторым злорадством.
Сигарета тугая, не тянется. Ломаю спички. Того не желая, слышу разговор.
— А может, и не всыпал, — говорит Нера. — Ты уж и возликовала. Ты что, не знаешь мальчишек? Им обязательно перед работой потрепаться надо. В поле — сорок два сулило метео. Там не поболтаешь особо.
— Добро бы — дело говорили, — отвечает Римма.
— Нельзя же круглые сутки о деле, — говорит Нера, она защищает меня, Римма это понимает.
— Ироническая речь современных молодых интеллигентов, богатая внутренним подтекстом? — язвит она.
Ишь ты, думает — уела. Почему обязательно — с подтекстом? Просто — разговариваем. Как и все. Не обязаны люди подряд изрекать афоризмы и выдавать содержательные мысли на каждом шагу.