В больничном боксе было тихо. Слышалось только, как жужжит моторчик аппарата искусственной вентиляции лёгких.
Джойс лежала на боку, отвернувшись к дальней стене, и дремала. В ногах уютно скрутилась Букашка, а Орешек нёс свой дозор у стены. Когда Каан появился на пороге, пёс поднял голову и заскулил. Доминик бесшумно, как умели только эвдонцы, подошёл к обвитой катетерами и проводами каталке и сел на табурет.
Джойс не заметила, что у неё посетитель. Тихо спала, так уютно, как родная. Длинные реснички дрожали. Если бы не маска на лице, можно было бы подумать, что спала она совсем безмятежно. Глубоко в груди заскребла ложная надежда: «Может быть, ей стало лучше?», но это было всего лишь действием обезболивающих, которые поступали в её кровь через трубку.
Доминик и не надеялся, что останется равнодушным, глядя на то, как она умирает. Сколько бы он ни убеждал себя, что участь её неминуема, сколько бы ни говорил себе, что он здесь ни при чём, в груди его всё равно отчаянно заболело.
Смуглая рука ласково тронула ставшие жёсткими и тусклыми волосы. Капралу всегда нравилось зарываться своим горбатым носом в это кудрявое угольно-чёрное пушистое облако и фыркать, щекоча её кожу дыханием. Идиотская причуда, которая заставляла грустную Джойс улыбаться.
Чип на груди мерно отсвечивал ритм бьющегося сердца.
Когда девочке было четырнадцать, она очень боялась, что, когда её сердце заменят на полимерный имплант с электронным мотором, она станет не способной любить. Наивное дитя в ту пору искренне верило, будто чувства зарождаются где-то в мешке из мышц, который гонял кровь по её сосудам. Все глаза выплакала накануне, а потом плакала, потому что после операции и адаптации Роман принёс ей в палату щенка, и она сразу влюбилась в этот огромный ласковый комок меха. Как же Доминику сейчас хотелось, чтобы её тогдашние предположения оказались реальностью! Тогда он бы с нескрываемым облегчением заменил своё собственное сердце на пластик или железо и избавился бы от этой навязчивой острой боли в груди.
Он легонько провёл пальцем по смуглому виску.
– Джойс? Джослин?
Не проснулась.
Мужчина нагнулся и нежно поцеловал девушку в переносицу. Джойс глубоко вздохнула и потянулась. Между бровей появилась глубокая морщина. Доминик испугался, что сделал ей больно. Невидящие заспанные глазки открылись и уставились в чёрное пространство перед собой.