– Шшшш. – Капрал провёл пальцем по смуглой щеке над повязкой, которая удерживала на её лице дыхательную маску.
– Инто. – Пересохшие губы тронула слабая улыбка. – Ты снова пришёл.
Приглушённый маской голос её был совсем тихим, похожим на шелест опавшей листвы – в нём слышалось лишь эхо того голоска, которым заслушивался капрал, когда эта хрупкая девочка вдохновенно и в лицах пересказывала ему свои книжки. Внутри маски конденсировался выдыхаемый воздух.
– Куда же я денусь? – Смуглый лоб прижался к горячему лбу. – Я всегда рядом.
– Я скучала.
– Я тоже.
– Уже утро?
– Утро-утро.
– А почему в коридоре так тихо?
– Эти бараны шумели, и я всех разогнал.
Джойс засмеялась, но неожиданно её смех прервал сильный сиплый кашель. Она плотнее прижала маску к лицу. Когда её дыхание восстановилось, она прошептала:
– Мама сказала, что, когда мне сделают операцию, я стану видеть только в синем спектре, представляешь? – Джойс сжала между ладонями пальцы Доминика. – Не буду различать других цветов. Всё будет синим: и небо, и солнце, и люди. А ночью буду видеть тепло.
– Здорово, будешь видеть, как кто-то смущается или врёт.
– Нет, не здорово.
Она сомкнула веки. Хрупкие пальчики тронули небритый подбородок капрала.
– Ты колючий.
– Извини.
– Мне нравится.
Тонкие хромированные пальцы стянули дыхательную маску.
– Не надо.
Доминик попытался вернуть маску на место, но Джойс обернула его пальцы своими.
– Она давит, но я могу дышать без неё пару минут.
Каан взял её руку и поцеловал каждый пальчик.
– Побудешь со мной? – тихо спросила она.
– Конечно.
– А новички?
– Обойдутся.
– Рэд обещал принести и почистить мне апельсинов. Вчера он тут был и рассказывал про горы, а я никогда не видела горы. Они, наверное, красивые?
– Красивые.
– Ты же отпустишь его на перерыв?
– Отпущу.
– А он сейчас где? Опять на пробежке?
– Да.
– Он забавный. Как и ты.
– Да, забавный.
– А Артур ко мне вчера опять не пришёл. Он уже три дня не приходит.
– Я знаю.
Они замолчали, а Доминик изучал личико Джойс.
– Ты смотришь на меня, – тихо сказала девочка. – Я это чувствую. А я ужасная уродина. Неумытая, нечёсаная, ненакрашенная…
Доминик нагнулся и поцеловал девушку в губы с той нежностью, на которую только был способен, и потёрся носом о её аккуратный носик, на котором остался след от давившей на кожу маски.
– Я люблю тебя, зайка.
Джойс улыбнулась.
– Я знаю.
Доминик прижался губами к её лбу.
– Будешь спать?
Джойс кивнула. Вдруг свист в её лёгких усилился, и она закашлялась.
– Тихо-тихо.
Девочка испугалась и потянулась к маске. Каан помог ей поправить завязки.
– Так лучше?