– У вас всё? – прервал его болтовню Доминик.
– Всё.
– Завтра подполковнику понадобится отчёт, о чём они ещё говорили.
– Так точно, – ответил наблюдатель и посмотрел на часы. Они показывали ровно десять. Он нажал на зелёную кнопку на пульте управления, и в ту же секунду в казарме раздался звуковой сигнал, уведомляющий о начале отбоя.
Доминик поднялся с кресла и покинул наблюдательный пункт.
Ночью Айле снова не спалось – сомкнуть глаза не давала докучливая ломота в затёкших суставах. Матрас пах дезинфицирующим раствором, и этот въедливый запах щекотал ей ноздри. Всё время хотелось чихнуть. Лампы над кроватью светили приглушённо, отдавая ровно столько света, сколько нужно, чтобы ночью найти дорогу в уборную и обратно. В коридорах было тихо, только едва слышное дыхание спящих нарушало звенящую тишину. Одна девушка, что спала в самом конце, кажется, это была Мира, иногда вздрагивала во сне и стонала, а Эрнан время от времени просыпался и поднимал голову над подушкой, как сторожевой пёс, проверяя, всё ли в порядке, и удостоверившись, что всё тихо, возвращался ко сну.
К середине ночи Айла вся извертелась под одеялом, сбив простыню в комок. Наконец, бросив попытку найти удобное положение, она улеглась на бок.
– Да что же это? – прошипела она, проведя ладонью по простыне, где непонятный прямоугольник впивался ей в рёбра, будто протёртую дыру на матрасе залатали куском жёсткой кожи. Под её рукой прямоугольник сдвинулся с места. Она провела по его краям пальцами – три ровные грани, четвёртая будто скошена. В темноте она нащупала стёганый край матраца и скользнула туда рукой. Длинные пальцы коснулись угла какой-то картонки. Айла продвинулась вглубь, ухватила угол и вытащила листок. Из прикроватной тумбочки она достала небольшой фонарик, предоставленный Пирамидой, забралась под одеяло и включила свет.
Это оказалась фотография, оборванная с одного края. Снимок был не старым, но сильно истёртым, будто несколько раз подвергался стирке. Фото было сделано на «Полароид» – странно, что ими ещё кто-то пользовался. Наверное, достали у какого-то старьёвщика.
На снимке была запечатлена скуластая девушка на вид чуть старше Айлы, на чьей голове красовался будто подстриженный опасной бритвой в темноте боб-каре. Огромные раскосые серебряные глаза делали её похожей на существо потустороннее, подобно народу эллари, который когда-то жил на востоке за горами. «Точно, эллари, – подумала Айла. – Разве они ещё живы?» Волосы девушки были почти белыми – она была самой светлой блондинкой, которую Айле приводилось когда-либо видеть, – а шея длинной и тонкой. Судя по чёрному воротнику-стойке, девушка эта была из военных, но Айла не припоминала в казарме кого-то похожего на неё. Кто она? На шее девушки – пожалуй, слишком властно, но не без какой-то интимности – лежала мужская рука, будто тот, кто остался на оторванной половине снимка, пытался оттеснить незнакомку, и та успела сделать снимок в последний момент. Почему её фото оказалось спрятанным под простынёй?