Отчаянно вцепившись в подвернувшийся под руки выпирающий из земли корень, Эля подняла лицо к вечереющему небу, и бушевавшая внутри девушки буря вырвалась наружу долгим, раздирающим душу криком.
Обессиленная слезами, Эллия откинулась на спину, раскинув руки в стороны, плотно прижимаясь к земле всем телом, словно пытаясь слиться с ней, и, безучастно глядя на проплывающие по лазурно-голубому небосводу облака, провалилась в черный колодец безвременья.
Секунды медленно превращались в минуты, минуты – в часы, а Эля все так же лежала на земле, краем притупленного горем сознания отсчитывая появляющиеся в вышине звезды. Острое жало ярости постепенно растворилось, побежденное выжигающим душу холодом ненавистного сейчас амулета, но ненависть… ненависть никуда не исчезла, затаившись свернувшейся в клубок ядовитой змеей.
Медленно поднявшись с земли, с трудом разминая одеревеневшие от долгой неподвижности мышцы, девушка оглянулась на разоренное, отдаленно напоминающее поле боя место и побрела прочь… туда, где ее терпеливо ждали обеспокоенные долгим отсутствием друзья…
– Я все решила, – возникнув в дверях гостиной, Эля остановилась, обводя бесстрастным взглядом обернувшихся на ее голос друзей и опустошенную рассказом Лилиаль. – Я поеду в Юоргхельм.
– Нет! – выпрямилась на стуле эльфийка, потрясенно глядя на девушку. – Это же самоубийство! Демоны с первого взгляда распознают в тебе эльфийскую кровь и убьют, не задумываясь ни на минуту! Глупый ребенок, я не пущу тебя!
– Я давно уже не ребенок, – вздернув подбородок, резко осадила ее Эллия, – а ты потеряла право указывать мне, бросив в человеческих землях!
– Эля! – окликнул ее Орандо, никогда не видевший девушку такой… грубой. Отшатнувшись, Лилиаль открыла было рот, чтобы ответить на гневную реплику Эллии, но в следующее мгновение поникла, словно сломанный цветок, и, крепко обхватив себя за плечи, застыла, невидяще глядя в окно. – Ты не права и вскоре пожалеешь о своих словах.
Гордо выпрямив спину и нахмурив брови, девушка, не мигая, уставилась в синие, подернутые сердитой дымкой глаза друга, но, не выдержав, спустя несколько секунд виновато отвела взгляд.
– Лилиаль… – наконец подавив несвоевременную гордость, девушка неохотно окликнула оглушенную грубой правдой женщину, – прости, я не имею права тебя осуждать. Неизвестно, как поступила бы я на твоем месте. Но я должна! Неужели вы не понимаете? – Она обвела друзей отчаянным взглядом и остановила его на Эране: – Ты тоже думаешь, что я сошла с ума? А как же Меленталь? Разве ты не хочешь вернуть его своему народу?