Открыв дверь, Кэт словно раздвинула плотные занавески на окнах, за которыми светило яркое солнце.
Сначала она подумала, что дверь – это выход во внешний мир, но за ней не шел дождь. Когда Кэт подняла взгляд наверх, откуда падало теплое сияние, ласкавшее лицо, то не обнаружила там бензиново-серого неба.
Вместо солнца наверху в черных зонтиках висели огромные желтые лампы. Из блока на потолке к стенам тянулись кабели, а сами стены были обиты белыми прямоугольниками изоляции, напоминавшими коврики для спорта. На деревянном полу вместо небольших папоротников (как сначала подумала Кэт) росли плотными рядами одинаковые зеленые растения.
Яркая растительность доставала ей до колен. Стебли покрывали острые зубчатые листья, которые Кэт тут же узнала: в Лондоне она часто видела (например, на Камденском рынке) подобные изображения на мерче и принадлежностях для курения. Перед ней была конопля: именно ее сильный запах, который теперь у Кэт ассоциировался с безумием, ужасом и кровопролитием, она сейчас ощущала.
Войдя в комнату, Кэт потрясенно огляделась: слухи о нелегальных огородах в Брикбере, дошедшие до Стива, оказались правдивыми. Мэтт Халл тоже нерешительно пересказывал ей местные криминальные легенды, хотя она не хотела слушать. Ферма Редстоун оказалась наркоплантацией, где под землей скрывались многочисленные грядки конопли, красный урожай, собираемый возле чудовищной бойни.
Всех, кто представлял угрозу для подземного огорода, уничтожали. Стив, Мэтт, брат Хелен, пешеходы и туристы, случайно подобравшиеся слишком близко, – всех их, должно быть, изощренно или ритуально убили.
При взгляде на этот зал внутри пещеры становилось ясно, почему во время ритуалов так много конопли сгорало в жаровнях в сарае, чтобы туманить разумы, совершавшие настолько дикий и гнусный акт: этого продукта у них было даже с излишком.
Если бы Кэт решила, что ничто ее больше не повергнет в шок, то ошиблась бы.
Она вспомнила звуки фургонов, грузовиков и мотоциклов утром и небольшой самолет, приземлившийся на ферме ночью, когда расчленяли Стива. Под убедительным камуфляжем заброшенной фермы и сараев с их самодельными тюремными камерами и бойнями скрывался прекрасно управляемый, проверенный временем бизнес.
Заявления Мэтта Халла о местной коррупции также оказались не преувеличением: Кэт вспомнила противного детектива Льюиса – он был у них на побегушках, и другие в местном правительстве и бизнесе, возможно, тоже. Как глубоко проросли корни фермы Редстоун? Она могла только догадываться; по-видимому, достаточно глубоко, чтобы скрывать все это годами.