— Ты спишь? — тихо окликнул он Эллен.
— Нет, не спится. Все лежу и думаю.
— Я тоже не могу спать. Пойдем на воздух. Здесь безопасно и луна светит. Хорошо сейчас, тихо…
Осторожно поднявшись, они вышли из хатки. Оранжевый серп поднялся над темным лесом, и его недвижное отражение глядело из зеркальной воды. Лес стоял черной стеной над голубым и прозрачным озером.
Дэвис и Эллен в восхищении остановились и долго молча любовались невиданным зрелищем. Потом, взявшись за руки, как сказочные гномы пошли по тропинке вдоль берега острова. Вокруг вздымались колонны сосен, кустарник стоял сплошной стеной, вперед неясной лентой убегала дорожная тропа.
— Вот, Эллен, — мягко и тихо начал Дэвис, — перед нами уголок мира. Это — антипод гремящего Лондона. Здесь и люди другие, такие, наверно, как наш охотник. Надо сделать так, чтобы в городе, страшном неумолимом городе, жилось так же легко, дышалось свободно. Кругом война и смерть, нам тоже предстоит что-то испытать, а может быть и погибнуть… Но, пока мы живы, будем продолжать начатое…
Голос Дэвиса прервался. Он минуту помолчал, справляясь с собой, потом встал и поднял голову. Луна залила зеленым светом его высокий лоб и двумя бледными точками отразилась в глазах.
— Мы должны жить и умереть за будущее счастливое человечество на Большой Земле, за его грядущее счастливое могущество! Мы пойдем к тем, кто борется с угнетением. Мы больше не принадлежим себе…
Спокойно и смело подошла к нему Эллен и положила на плечи свои маленькие руки. Дэвис порывисто и крепко схватил их. Его блестящие зрачки приблизились к широко раскрытым, таким знакомым глазам.
— Дэвис! — едва слышно прошептала девушка, опуская веки.
Луна поднималась все выше, бледным светом заливая дремучие, задумчивые леса. Было тихо. Только неугомонные гагары отзывались иногда в далях жалобным, стонущим воплем.
17
Красные добровольцы-партизаны
Иван Петрович открыл глаза. Над ним склонился Петька.
— Вставай, доктор, пора идти. Уже день.
Дэвис и Эллен еще спали на другом конце койки. Доктор поднялся.
— А как старик?
В избушке стоял полумрак. Недвижный Алексей Иваныч темной горой виднелся на своей койке.
— Старик? Помер. Я как встал, кряду пощупал его. Остыл уже.
— В чем дело? — спросил, проснувшись, Дэвис.
— Наш хозяин умер.
Доктор перебрался к старику и взял его громадную руку.
Пульса не было. Рука была холодная и жесткая. Мутные глаза неподвижно смотрели в потолок.
Разбудили Эллен. Вышли из мрачной избушки. Яркое солнце ослепило глаза…
— Что же теперь будем делать? Оставаться здесь неудобно, вытащить тело и похоронить мы не можем. Придется идти дальше…