Степа сидел за столом и с изумлением наблюдал, как дядя Охрем, оторвав от изрядной стопки блинов порядочный кусок, без труда отправил его в рот.
— Дядя Охрем, а солонину сможешь засунуть в рот? — простодушно спросил он.
Фима прыснула в горсть и тут же получила шленок от матери. Досталось и Степе за свой вопрос.
Лишь один Охрем был невозмутим:
— Не пробовал, возможно, и засунул бы, — серьезно ответил Охрем и рассказал, как в Баеве однажды он поспорил на два десятка яиц, сможет ли засунуть в рот шапку, и выиграл.
— А куда девал яйца? — спросил Степа.
— Как это куда? Съел, понятно...
— Все сразу?
— Не домой же их нести. Тут же и съел.
Взрослые в Баеве хорошо помнили эту историю и лишь улыбались. Но Степу удивило, что дядя Охрем за один присест съел двадцать яиц.
Дмитрий с Охремом ушли в Алтышево. Фима села прясть, Степа что-то притих у коника. Марья крикнула сыну:
— Вышел бы на свежий воздух, трубу рано закрыли, угоришь!
Она подошла к конику.
— Степа, ошалел, что ты делаешь?
У Степы лицо от натуги покраснело. Он вытащил изо рта варежку и втянул в себя воздух.
— Шапка все же не полезла, попробовал засунуть варежку. Варежка полезла! — доложил он, сияя.
Марья всплеснула руками:
— Посмотрите на этого бестолкового! Наслушался рассказов дяди Охрема и запихал в рот варежку.
Над Степой посмеялись и выпроводили его с Волкодавом из избы.
На улице тепло. С крыш капала талая вода. Снег мокрый. Назаровы близнецы возле своего двора катали снежные глыбы и складывали из них горку. Здесь у них, на новой земле, нет горок и кататься негде, если не считать льда на реке. Но он всю зиму лежит под глубоким снегом.
Степа не пошел к близнецам. Ему надоело их вечное поддразнивание. С Волкодавом лучше. Он и без этих насмешников бабу вылепит.
Близнецы, заметив Степу, стали звать его. Но Стела сделал вид, что не слышит их. Он скатал большой ком, поставил его перед крыльцом и принялся катать ком поменьше. Этот, меньший, он поднял на большой, подтесал их с боков лопатой, получилось вроде человеческой фигуры. Теперь нужно насадить голову. Для этого надо скатать небольшой круглый ком.
— Не поможешь нам построить горку, не пустим тебя на ней кататься! — крикнул Петярка, подойдя близко ко двору Нефедовых.
— И не пойду! — отозвался Степа, принимаясь накатывать третий ком.
На помощь к брату подоспел Михал. Он похвалился, что у них с Петяркой есть красивая игрушка.
— Иди сюда, покажем тебе таташку![12]
— Откуда она взялась у вас?
— Отец принес из города!
Этого Степа выдержать не мог, оставил начатый ком на половине, пошел к близнецам. У него еще никогда не было своей таташки. У Фимы есть маленькие, кругленькие. Она ими частенько играет в праздник. Подбросит одну кругляшку вверх и, пока та падает, она быстро со стола хватает следующую и ловит подброшенную. И так, пока не подберет все кругляшки со стола. Фима держит их в кузовке, где лежат ее тряпичные куклы, Степе не дает даже посмотреть. А среди них бывают очень красивые, с золотыми полосочками, красными цветочками, ягодками...