Из сеней послышалась колядная песня.
Коляда, коляда! Сегодня день коляды,
Коляда, коляда! Завтра день рождества.
Коляда, коляда! В сенях кузовок.
Коляда, коляда! В кузовке голубок.
Коляда, коляда! На нем синее одеяние,
Коляда, коляда! На голове зеленая шапка.
Коляда, коляда! В сторону села проворкует —
Коляда, коляда! Чувствует рождение мальчиков,
Коляда, коляда! В сторону поля проворкует —
Коляда, коляда! Чувствует урожай хлебов.
Коляда, коляда! Подай-ка, бабушка, пирожок,
Коляда, коляда! Из пойменного зерна, из новой муки,
Коляда, коляда! Маслом облитый был бы,
Коляда, коляда! С него масло текло бы...
Марья взяла с лавки в предпечье капустный пирог и ватрушку, вынесла их в сени поющим. Вся толпа с визгом и со смехом выбежала на улицу.
— Вай, как красиво они поют! — с восхищением воскликнула Фима. — Когда же я, мама, стану вот так же ходить и распевать колядки?
— Подрастешь и ты станешь ходить. Иважу осталось ждать недолго, — сказала Марья и ласково посмотрела на сына.
Наутро она с Дмитрием отправилась в Тургеневскую церковь к обедне. Целый год не ходили в церковь. Дмитрий и сейчас не хотел идти, да Марья уговорила. В церкви сначала они встали у самого входа. Люди то и дело выходили и входили, в двери дул холодный ветер.
Обедня шла долго, от длительного стояния на ногах, от обязательных коленопреклонений у Дмитрия разболелась нога. Он, переминаясь с нетерпением, ожидал, когда она закончится. Во время службы Марья тронула его за плечо и шепнула:
— Послушай-ка, о чем молит Никита-квасник.
Дмитрий присмотрелся к стоящим впереди и увидел Никиту-квасника. Рядом с ним были его жена, трое сыновей, трое снох и две дочери. Всякий раз Никита, когда опускался на колени, поднимал свой взор на большую икону в середине иконостаса, на которой был изображен седой старик с красным лицом и лысиной, и с мольбой шептал:
— ...Всевышний, великий бог, дай младшей снохе мальчика. Не давай ей девочки, девочка нам ни к чему... Всевышний, пусть пестрая корова в этом году отелится телочкой, два года подряд приносила бычков. У соседа, Кудажа Ивана, каждый год телочки. Дай ему хоть одного бычка... А нам, господи, телочку... Всевышний, услышь мою молитву, дай младшей снохе мальчика, четвертый год пошел, как справили свадьбу, а она не рожает... Мальчика, всевышний, мальчика... телочку... телочку!..
Дмитрий оглядел стоящих поблизости прихожан, все были тургеневские жители. Из баевских только он с женой и семья Никиты-квасника. Баевские держались ближе к выходу. Никита, видимо, поэтому и встал подальше от своих односельчан, чтобы не слышали его сокровенную молитву. Русские не понимали, о чем он шепчется с богом, и не обращали на него внимания.