— В этом деле я тебе, Дмитрий, не советчик. Не знаю я эту скотину и ничего в ней не понимаю.
Дмитрий обратил внимание не столько на корову, сколько на ее хозяев. Тихие, немногословные, будто вывели они свою корову не продавать, а лишь показать. В их глазах затаились хорошо ему понятные грусть и жалость. Знать, не с добра они стоят здесь.
— Спроси-ка, Дмитрий, сколько она у них доит! — попросила Марья.
Дмитрий спросил. Старик пошевелил губами и взглянул на старуху. Та ответила:
— Как отелится, дает ведро, немного не полное. Долго так дает, потом сбавляет, дает помене. А когда кончает доиться, там уж, знамо, какое молоко.
Марья опять пощупала вымя, опять обошла вокруг, проверила даже волос на конце хвоста. Есть такое поверье, что если там волос мягкий, то у такой коровы молоко жирное, если жесткий — молоко водянистое. Знакомый их, русский, несколько раз отходил от них, потолкается по базару и опять возвращается. А они все смотрели да рядили. Покупателей было немного. Больше всего покупали алатырские купцы на мясо. На эту коровенку они и не смотрели. А если случалось кому-нибудь и задержаться возле нее, то только рукой махали и отходили.
Наконец заговорили о цене. Уже и базар стал расходиться, когда они кончили торговаться. Старуха передала поводок из рук в руки, а Дмитрий выложил на ладонь старика все свои деньги. Обычно такие дела без магарыча не обходятся, но у Дмитрия не осталось и гривенника, а старик, продавший корову, поспешно спрятал деньги в карман и направился с женой с базара.
Корову привели к телеге. Дмитрий стал запрягать лошадь, русский знакомый ему помогал. Его жена вышла посмотреть на корову.
— Хорошая у тебя, Марья, будет корова, только корми получше, — сказала она. — Ты назови ее Буренушкой, видишь, шерсть-то у нее бурая.
— Теперь, пожалуй, и я похвалю, — смеясь, сказал ее муж. — Раньше не рисковал...
Марья поняла, что корову хвалят, и обрадовалась. Всю дорогу от Четвертакова она шла за телегой возле коровы и ласково разговаривала с ней. Ей все еще не верилось, что у них опять есть корова.
Дмитрий подшучивал над ней:
— Ты говори с ней по-русски, по-эрзянски она не понимает.
— По-русски сам разговаривай, ты умеешь... — отмахнулась Марья.
Было настоящее весеннее бездорожье. Снег на дороге осел. Из-под него, словно вороньи спины, виднелись комья мерзлой грязи. Дмитрий порадовался, что, собираясь на базар, не запряг лошадь в сани. Он слез с телеги и пошел рядом с Марьей. Покупкой был доволен и он, но его беспокоили подушные подати. Он всегда вносил их вовремя, без недоимок, но в этом году он не сможет погасить их полностью. Все деньги ушли на корову. Продать больше нечего. Конечно, за зиму он заработает денег на извозе или на лесосеке. Только будут ли ждать сборщики налога до весны?