— Но это безумие, — сказал Ник. — Ты не теряешь свое происхождение, став пиратом.
— Пират — изгой. Боюсь, ни одна страна не будет рада при виде корабля пиратов. Они грабят корабли, делают море ужасным местом, — Ник кивнул от слов старика, думая о страхе, с которым проснулся, увидев перед собой меч пирата. Такие слова старика показывали, что ему можно было доверять. — Без обид, друг-пират, но такой мир.
— Максл не… обижен, — пират осторожно произнес слово, словно впервые его использовал. Он бодро добавил. — Да. Пират не слушается ни одну страну. Потому Максл уже не пират.
— Синьор, как вас зовут? — вдруг спросил Ник.
— Меня? — мужчина замешкался перед ответом. — Джакопо Коломбо.
— Синьор Коломбо, послушайте. Я — Никколо Датторе. Я жил в Кассафорте всю жизнь. Я был на корабле «Гордость Муро», плыл из Массины и Орсину с господином и его труппой актеров. Театр моего господина пригласили в тур в честь того, что король Алессандро называл Мило Сорранто наследником престола, — объяснил Ник старику. Он говорил быстро, словно ожидал, что девушка зайдет и разлучит их. — Люди Максла забрались на наш корабль. Они убили капитана и почти весь экипаж.
— Я там не был, — возразил Максл, подвинувшись вперед. — Я ушел с корабля до приказов. Зачем ты шумишь?
— Я шумлю, — Ник яростно подавил тон, потому что он все-таки был громким, — потому что ты… они забрали моего господина и его леди, как и всю труппу! Потому что я неизвестно где посреди моря без шансов вернуться домой. Хотя дома у меня уже нет, — он повернулся к старику. — У меня впервые был господин, службой которому я гордился.
— Ты отомстил за него, — отметил Максл. — Убил пирата, убившего его. Это честь. Будь счастлив!
— Хватит говорить так, словно таким можно гордиться! — Максл мог понять не все слова Ника, но тон точно понял. Пират сжался. — Если это честь, я такого не хочу. От этого я не рад. От моей руки мертв человек. Может, еще четверо, — от мыслей об этом болела голова. — Я должен был. Должен был.
Джакопо коснулся Ника рукой.
— Похоже, это была самозащита.
Ник кивнул.
— Честь не вернет капитана или его людей. Честь не вернет Артуро, а теперь их продали… на суп! Или из-за их золотых зубов.
— Курицу продают на суп, — Максл словно пытался утешить. — Живые люди — хорошие рабы.
— Это отличная новость, Максл, — рявкнул Ник. — Спасибо. Рабство — намного лучше, — нет, конечно, и Ник добавил это к списку того, о чем не мог думать. — Что я ожидал от человека, который думал, что нужно привязать волосы к мечу? — старик не понимал, но Ник знал, что не было времени для объяснений. — Слушайте, — сказал он Джакопо, пытаясь повернуться. — Она не связала вас. Развяжите мои узлы. Освободите меня. Я разберусь с девушкой, — мысль была мрачной, но он два дня делал все, чтобы выжить, и был готов продолжать. — А потом, клянусь, я найду способ для нас двоих вернуться в Кассафорте.