— Усмиряют. Есть, правда, и посерьёзнее проблема, — Пётр достал из мешочка на поясе трубку, кисет с табаком и огниво с кристаллом. Закурил. — Сыновья Верхнепольские рассорились. Теперь непонятно, кто главой клана станет.
— Опять ты своей гадостью заморской дымишь, — поморщился Василий Васильевич, отмахивая клубы дыма. — Неужели всё так серьёзно?
— Более чем. Средний покинул Великохолмск и перебрался в свои владения. Обвинил старшего в том, что тот отца порешил.
— Слыхал я такие сплетни. Неужто, правда?
— Точно никто не знает, что произошло. По официальной версии князь умер во сне от остановки сердца, но вполне могли иметь место, как отравление, так и губительные чары. Но теперь мы уже вряд ли узнаем, что произошло на самом деле. Проблема в другом. Средний требует, чтобы его признали главой клана и чтобы старшего предали суду. Только нам-то что делать? На чью сторону встать? И у того, и у другого есть свои сторонники. А кто прав — пёс их разберёт.
— Непростая задачка, — согласился Василий Васильевич. — Но тут важнее другое: не кто прав, а у кого сторонников больше. Кто сильнее, тот и прав окажется. Но я, в любом случае, буду Малютиных держаться. Против бояр наших я не пойду.
— А Малютины за кого?
— Вот приедут, мы и выясним. А что ещё слышно?
— Младший пропал.
— Это который ублюдок-то?
— Он самый.
— И что же с ним сталось? Порешили?
— А бездна их знает. Может, и порешили. Только похорон не было. Теперь разные ходят слухи. Заозёрные, наверное, огорчены. Они-то надеялись с князьями породниться. А теперь не получится.
— Так они, небось, даже рады, — усмехнулся Василий Васильевич. — Я, признать, сильно удивился, когда узнал, что Заозёрные свою дочь собрались за полузнатного выдавать, хоть он и княжеских кровей. Другие посчитали бы подобную партию проявлением неуважения.
— Но князь-то настаивал, что Даниил — светлейший, — заметил Пётр, — и что талант у парня появится позже.
— Не зря, значит, Святополка безумным считали, — задумчиво проговорил помещик. — Видать, и правда с головой плохо стало.
— Скорее наоборот, — рассмеялся Пётр. — Святополк тем ещё хитрецом был. Это ж надо: сосватать полузнатного боярскому роду! Не каждый такое дело провернуть изловчится.
— Только зачем? Зачем он с этим ублюдком так возился? Своих, законных, мало что ли? Не, Петя, Святополк наш явно не в себе был.
На улице послышался топот копыт и звук бубенца.
— А вот, похоже, и Малютины прибыли, — Пётр встал с кресла и подошёл к окну. — А в карете кто, интересно? Неужто, сам епископ к нам пожаловал?
***
Запряжённая в сани лошадь, погоняемая кучером, бодро бежала по утоптанному снегу. В санях лежали трое: Егор, Маня и Алёша. Убитая горем Фрося сидела рядом с ними. На ней лица не было. Она всю дорогу молчала и время от времени всхлипывала.