Детям стало ещё хуже. Егор с трудом добрался до саней, у него были дикий жар и слабость. Маню с Алёшей пришлось нести: они даже на ногах стоять уже не могли.
Я решил сопроводить Фросю с детьми до поместья. Ей требовалась моральная поддержка в столь трудный час, а значит, отъезд мой снова откладывался.
По прибытии в поместье, мы перетащили детей во флигель, в комнатушку на втором этаже. Тут были кровать, столик, стул и сундук для вещей, которые занимали почти всё пространство тесного помещения.
Мелких разместили на кровати, для Егора нашли матрас и постелили на полу. Фрося напоила ребятишек каким-то отваром, который приготовила одна старая служанка, после чего уселась на кровати и стала наблюдать, как еле теплящаяся жизнь медленно покидает её малюток. Я сидел на стуле и молчал, не зная, что сказать. Самому было паршиво на душе. Я не верил, что дети выживут. Того, что я знал о Сне, было достаточно, чтоб не тешить себя и других пустыми надеждами.
— За что? — повторяла Фрося. — Почему Господь наказывает меня? За какие прегрешения?
— Сегодня это случилось со всем селом, — напомнил я. — Останься ты дома, тебя тоже постигла бы такая участь.
— Лучше бы постигла, — всхлипнула девушка, — лучше бы осталась. Зачем так жить дальше? Зачем видеть всё это? Неужели нет другого выхода?
Я промолчал. Подсел рядом и обнял.
— Но я должна сохранить им жизнь. Даже если это… — тут она замолчала, не решаясь произнести то, что хотела.
— Если можно что-то сделать, то почему нет? — спросил я.
— Нет, нельзя. Я не хочу им такой судьбы.
— Какой? Говори яснее, — я повернул Фросю к себе и посмотрел ей в глаза.
— Никакой, — она потупилась. — Не бери в голову. Мелю уже невесть что от горя. Сама не соображаю.
— А мне кажется, соображаешь. Ты знаешь какой-то способ, но боишься сказать? Почему?
— Потому что нельзя такое делать.
Я начал догадываться, о чём идёт речь.
— Пепельная смола? — спросил я.
Фрося испуганно уставилась на меня:
— Я слышала, она помогает излечиться от любой болезни. Но что будет, если они вкусят её?
Я вздохнул и, оперев голову на руки, задумался. Я тоже не знал, что делать в такой ситуации и стоит ли прибегать к данному методу. В долгосрочной перспективе сыворотка оказывала губительное воздействие на организм, она приводила к внешним изменениям, помешательству и, в конечном итоге, к смерти. Сложно сказать, что лучше: дать всем троим умереть сейчас или ненадолго продлить их существование, сделав зависимыми от дорогостоящего препарата.
— Я не знаю, правильно ли это. Это грех, церковь запрещает… Но я не могу их так оставить, — девушка разрыдалась. — Что мне делать?