Я расставил на кухонном столе чашки и прочую посуду, и принялся дотрагиваться до каждой вещи, пытаясь повторить то, что сделал во время схватки с монстром в святилище.
Получаться это начало довольно быстро: стоило слегка напрячь мышцы руки и послать энергетический импульс, похожий на тот, который я посылал кристаллам, приказывая им зажечься или погаснуть, как предмет, до которого я дотрагивался, покрывался коркой льда. А потом и вообще я начал замораживать вещи, даже не прикасаясь к ним. Расстояние было небольшое: может, полметра, или меньше, но уже хотя бы что-то. Непонятно, правда, почему эффект этот не обнаружился раньше: похоже, вещество, которым меня накачали, не сразу активизировалось, или моё тело не сразу адаптировалось.
Я так увлёкся, что даже не заметил, как прошло два часа. Но я был рад снова сомкнуть глаза, пусть и не на долго. Надеялся, что тот тёплый летний сон продолжится, и я узнаю, чем всё закончилось. Однако на этот раз я провалился во тьму, а уже через секунду меня снова поднял грубый ворчливый голос Йозефа.
Едва забрезжил рассвет, мы покинули дом. На этот раз мы решили попробовать создать брешь в другом месте. Мужики что-то долго обсуждали, и со слов их я понял, что в некоторых точках портал открыть проще.
Мы двинулись по городской окраине. С одной стороны тянулись заросли кустарника, а с другой — каменные одноэтажные домики. Свернули вглубь кварталов и остановились на первом же перекрёстке. Йозеф принялся вспоминать, куда идти. Топот копыт отвлёк нас.
Мы все разом обернулись в сторону, откуда тот доносился. Из ближайшего переулка выехала массивная чёрная лошадь с восемью ногами, а на лошади восседал всадник, облачённый в белый кафтан, местами драный и грязный, и кирасу. На голове всадника ржавел шлем с огрызками перьев, в руке тускло поблёскивал палаш. У всадника были длинные, закрученные вверх усы, высохшее, словно у мумии, лицо, а в глазах, как и в глазах его коня, зияла тьма.
— Кирасир! — воскликнул носатый парень. — Он выследил нас. Нам конец!
— Спасайтесь! — не своим голосом завопил Йозеф.
Мужики пустились наутёк, я — тоже. За спиной грохотали восемь копыт: всадник преследовал нас. Я выхватил пистолеты. Обернулся. Лошадь с горящими тьмой глазами уже была в каких-то метрах от меня. Из глотки её доносился утробный рёв, совсем не похожий на конский храп. Палаш взмыл вверх, готовый обрушиться на мою голову. Я разрядил оба пистолета и отскочил в сторону.
Пули ударили в кирасу — я отчётливо слышал звук, но всадник даже не пошатнулся. Конская туша пронеслась мимо, и палаш опустился на голову мужика в выцветшем кафтане. Кровь красными брызгами разлетелась по белому снегу, мужик шлёпнулся лицом в землю.