— Кудыть? — нахмурился сторож качалки, щупленький дедок с приличным амбре.
— Николаич, не узнал? — хмыкнул я. — Смотри, на работе пить вредно.
— Ой, так ить это все зубы, будь они неладны! — сделал расстроенное лицо дед и за щеку схватился. — Эскулапы сегодня ковыряли своей бормашиной, болит жуть, вот и решил, — он продемонстрировал расстояние между большим и указательным пальцем.
— Что-то ты свои способности занижаешь, — рассмеялся я. — Показываешь всего сантиметр, а это плохо.
— Чей-та?
— Так если от такого лекарства и не узнаешь никого, то на пенсию пора. Какой из тебя сторож?! Нет, если грамм двести принял, то куда ни шло! — пояснил я, рассматривая вешалку, на которой всего две куртки.
— Максим, э-э-э, Васильевич, ты ж не серчай, зубы лечил, почти несколько часов боль заглушаю такими дозами! — глаза Николаевича озорно блеснули, а сам он демонстративно руку к щеке приложил. — Если сложить все выпитое за сегодня, то грамм сто пятьдесят наберется!
— Ладно, — отмахнулся я. — Вована не видал?
— Не приходил, он редко появляется.
— А народа почему так мало? Уж не случилось ли чего? — озабоченно кивнул я в сторону вешалки.
— Понятия не имею, — пожал плечами сторож, покосившись в сторону тумбочки, где у него с вероятность девяносто девяти процентов, бутылочка беленькой припасена. — Молодежь, что с них взять, бегают, суетятся.
— Ладно, я понял, — махнул рукой и направился в тренажерный зал, поняв, что Николаичу не до каких-то там сплетен.
Два пацана, смутно знакомых, тягают штанги, соревнуясь друг с другом. На полу стоит двухкассетный магнитофон из динамиков которого звучит песня «Дуся-агрегат». Парни в майках, промокших от пота, бицепсы накачены, стрижки короткие — дань моде. Также рядом с атлетами стоят по бутылке минералки, лежит по пачке сигарет, зажигалки, блистеры с таблетками. Если правильно прочел название, то парни принимают «Метандростенолон», что для сегодняшнего времени чуть ли не классика. Естественно, и пейджеры рядом, а вот оружия никакого, хотя, у парней такие кулаки, что ударом могут и быка завалить. Бык в данном случае — животное, а не какой-нибудь соперник из враждебной группировки. Впрочем, у ЧОПа в данном вопросе конкурентов нет, насколько мне известно.
— Васька! Сдавайся, пупок же надорвешь, — хрипит парень, держа у груди гриф, на котором по пять блинов с каждой стороны.
— Петя, ты сам уже издох! Признай, что уже дух вон! — прохрипел на одном дыхании второй парень и с уханьем поднял вес. — Есть!
— Гм, парни, вы сейчас себе все мышцы потяните, — вступил я в разговор. — Считайте меня арбитром! И объявляю ничью!