Через четыре года после Отечественной войны старый мост через Днепр провалился под почтовой тройкой и крестьянскими подводами, забрав с собой жизни полутора десятков смолян. Новый строили пятнадцать лет, но четыре десятилетия спустя и новый мост сгорел. Видимо, из опыта всех катастроф новый смоленский губернатор Сосновский решил кроме очередного восстановления деревянного возвести рядом и современный железный мост, который и открыли за три года до наступления двадцатого века. Так мостов перед стеной стало два. Деревянный также сделали на совесть, он опирался на массивные каменные береговые устои и мощные быки и был так крепок, что первую трамвайную линию в городе пустили именно через него. Но и новым мостам жизнь отвела менее полувека, оба взорвали по приказу начальника Смоленского гарнизона при отступлении страшным летом сорок первого года. Немцы их восстановить не успели и пользовались наведённой временной переправой. На месте железного моста после возвращения города построили уже нынешний, а вот от Большого Днепровского остались только имя, память и разрушенные, траченные временем береговые устои по обеим сторонам реки.
Я об этом обо всём знаю лучше путеводителей, писала Вера, потому что доклад по родному краю готовила о днепровских мостах, ну, и само место помню с малых лет. Мы в детстве любили там с сестрой и мальчишками с улицы играть, у левобережного устоя, внизу, мы устроили штаб, а наверху наблюдательный пункт… До тех пор играть туда бегали, пока я в восемь лет не сорвалась сверху, споткнувшись, и не переломала обе ноги в пяти местах. Тем днём в августе каникулы и игры мои кончились: полгода в больнице, три операции, одна нога срослась хорошо, а вот на правую я теперь навсегда хромаю.
Расход с Ароновым (ссорой или разладом финал их отношений назвать нельзя – такие понятия подразумевают нечто врéменное, а контакты между ними оборвались раз и навсегда; в детстве Белкин активно пользовался запавшим в мозг глаголом «раздружиться», но вот какое же существительное от него можно образовать?) терзать Белкина, по большому счёту, так и не перестал. Часто, слишком часто он думал: вот бы сейчас поделиться с Лёвой, как бы они здорово по этому поводу поржали или повозмущались. И музыка им одна и та же нравилась, а уж музыка почти всегда даёт повод для обсуждений – один выпустил новый альбом, второй приехал в Питер с концертами, а третий вообще умер. Никто, кроме Аронова, не разделял музыкальные вкусы Белкина в такой же степени.
По разные стороны их развели события в стране, но поначалу им всё это удавалось преодолевать. Не исключено, что и самое тяжёлое они сумели бы миновать, спустить всё на тормозах, отделаться просто взаимным охлаждением, но вмешалась Настя Аронова, жена, худющая остроносая язва, зимой носящая весёлые шапки с помпонами (однажды Белкин прочитал смешную фразу, что, мол, злой человек никогда не будет надевать шапки с помпонами, прочитал и почему-то тут же вспомнил вечно кричащую и всем недовольную Настю Аронову, и с тех пор она у него ассоциировалась исключительно с помпонами). После очередных громких событий в Москве Белкин и Аронов публично, но без ожесточения перегавкивались в одной из соцсетей. Прежний восторг от общения и дружбы несколько лет как исчез, оба слегка (и давно) друг друга разочаровали, но ничего фатального в их вялом споре не просматривалось. И тут в дискуссию вступила Настя. Она нахамила Белкину, стала агрессивно поддерживать мужа, а когда философ, вскипев, не выдержал и ответил ей в таком же – агрессивном – ключе, заявила, что, дескать, надеюсь, теперь ты понимаешь, что в нашем доме тебя не ждут, и мгновенно удалила его из друзей.