* * *
На следующее утро мама заглянула ко мне в комнату и слегка улыбнулась. На ней была тенниска с Джанет Джексон с закатанными рукавами, а волосы были стянуты банданой. Она выглядела так, словно ничего не произошло. Глядя на нее, сложно было сказать, что накануне ей было плохо. Она совсем не была похожа на женщину, которая вчера упала в обморок. И это совершенно не укладывалось у меня в голове: как она могла выглядеть нормально, когда все было наоборот.
– Привет, красавица, – сказала она.
– Привет, мам.
– Да… вчера пришлось нелегко.
– Тебе лучше оставаться в постели, – сказала я. – Тебе нужен отдых.
Я села в кровати.
– Прости, я просто…
Она покачала головой.
– Ничего страшного. Я просто хотела убедиться, что ты в порядке. Прости, если напугала тебя.
– Тебе не надо беспокоиться обо мне.
– Я же мама, милая. Поэтому я всегда беспокоюсь о своем ребенке.
Я понурила голову.
– Мне страшно, мам.
– Знаю. – Она вошла в комнату и присела на кровать рядом со мной. А затем обняла меня одной рукой, а я положила голову ей на плечо.
– Мне просто надо, чтобы с тобой все было в порядке, хорошо? Ты можешь сделать это для меня? – Она провела рукой по моим волосам, но ничего не ответила.
Мама никогда не давала обещаний, которые не смогла бы сдержать.
– Твой отец вышел прогуляться. Хочешь съездить на Лори-Лейк?
– Ты хорошо себя чувствуешь, сможешь ехать? – осторожно спросила я.
– Обещаю, Элли, все будет хорошо.
– Ладно.
Мы поехали на озеро и отправились в наше укромное местечко. Утро выдалось жарким. Градусов тридцать пять, не меньше, но казалось, что еще жарче.
Мы сидели, тая под палящими лучами солнца, попивая воду из бутылок, которые захватили с собой. Некоторое время мы молчали. Я не знала, почему мы молчим, возможно, нам просто нечего было сказать, или же мы просто не знали, как начать раз- говор.
Мама запрокинула голову к небу и, закрыв глаза, подставила лицо солнцу.
– Когда у меня впервые обнаружили рак, мне было тридцать три. Тебе было два года.
Я изумленно уставилась на нее.
– Так у тебя давно обнаружили рак?
– Да. Ты была совсем малышкой, и я помню, как рыдала, сжимая тебя в объятиях, потому что мысль о том, что придется покинуть этот мир, казалась мне невыносимой. Ты была такой радостью для нас с отцом, и мне пришлось через многое пройти, чтобы ты появилась у нас. Ты росла, становилась самой собой. Я наблюдала, как ты превращаешься в красивую девочку с неповторимым характером. Я думала обо всем, что мне не доведется увидеть, о многих первых событиях в твоей жизни. О твоем первом школьном дне, первом танце… первом мальчике и первом поцелуе. О первой несчастной любви. Я помню свою ярость на этот мир, на свое собственное тело за то, что у меня отнимали тебя. Это казалось мне несправедливым. Я чувствовала себя так, словно предала саму себя. И однажды, когда тревога окончательно затопила мою душу, а сердце разрывалось от боли, знаешь, что сказал мне твой отец?