. В результате ежедневных дискуссий у этих русских [предателей] постепенно складывалось более системное мировоззрение, в то время как работавшие с ними немецкие офицеры одновременно пытались перестроить свои взгляды и ценности.
Именно Гроте предложил разработать конкретную политическую программу будущего «Комитета освобождения народов России» (КОНР). Еще в сентябре одна из листовок отдела пропаганды вермахта была направлена на то, чтобы начать всеобщую дискуссию о возможностях заключения мира и тем самым парализовать волю Красной армии к сопротивлению. С этой целью поднимался ряд вопросов в виде программы, которая могла стать основой для представления россиян о будущем.
В соответствии с просьбой Власова не включать прямой призыв к дезертирству, Гроте и его сподвижники сформулировали «13 пунктов», которые, в дополнение к прекращению войны, требовали отмены террора и коллективизации сельского хозяйства, увеличения производства товаров народного потребления, «социальной справедливости и защиты от эксплуатации», а также экономических и культурных контактов с остальной Европой. По сравнению с некоторой ранней пропагандой это, безусловно, явилось более приемлемым подходом; в то же время его использование помогло развеять некоторые сомнения Власова по поводу его немецких покровителей.
Однако в долгосрочной перспективе для систематического проведения операций по ведению политической войны с использованием имени Власова требовалось хотя бы молчаливое согласие высших эшелонов власти. Поэтому сотрудники отдела пропаганды вермахта и их сторонники провели две следующие недели, рекламируя Власова среди своих руководителей и сослуживцев. И неизменно их докладные записки, направленные на самый верх, возвращались с отрицательными комментариями, написанными фиолетовым карандашом Кейтеля. Наконец в середине ноября Кейтель недвусмысленно ответил, что не только отвергает план Wlassow-Aktion, но и «окончательно и бесповоротно» запрещает подобные меморандумы. Первая попытка запустить Власова в ход провалилась.
Небольшой круг единомышленников-власовцев внутри и вне отдела пропаганды вермахта вел себя достаточно осторожно, чтобы не форсировать окончательное решение проблемы. Как вспоминает Гроте, «провласовская инициативная группа действовала гибко, поддерживая Власова всякий раз, когда это было необходимо, поскольку считали, что лучше на время отступить, чем позволить ему оказаться «побежденным» другими немецкими ведомствами». Поскольку было невозможным получить разрешение на создание «комитета освобождения» или «правительства в изгнании», следующим шагом стало ведение пропаганды так, как если бы такой комитет существовал. Политически это могло произвести на советское население тот же эффект; с точки зрения пропаганды удовлетворило бы поборников двойных стандартов; тактически успех подобного начинания мог впоследствии использоваться в качестве аргумента для фактического создания такого комитета. Именно таким образом в декабре 1942 г. родился так называемый Смоленский комитет.