Вначале, когда Германия отвергла помощь лидеров старой эмиграции, которые все еще были готовы работать с рейхом, работа Менде в основном состояла из личных контактов с отдельными беженцами. Как ни парадоксально, он поддерживал контакты с некоторыми из эмигрантов, которых Розенберг осудил за участие в совещании у Шуленбурга в мае 1942 г. Более того, после этой конференции Менде «взял на себя» и подготовил «национальные комитеты» для каждой группы – четыре кавказские этнические секции, комитет выходцев из Средней Азии, собирательно отнесенных к Туркестану, и комитеты волжских и крымских татар и калмыков. Долгое время они оставались такими же фиктивными и непризнанными, как комитет Власова (КОНР) для русских. Многие из первоначальных групп были распущены из-за политических разногласий; другие распались сами; в некоторых существовали трения между старой эмиграцией и советскими военнопленными. Тем не менее само существование подобных комитетов являлось характерным направлением в работе министерства Розенберга.
Для Власова, как и для многих советских людей, проблема национальности поначалу казалась несуществующей. Мемуары и воспоминания немецких современников обосновывают недоумение Власова попытками Гроте включить в «Смоленское воззвание» пункт о «национальной (т. е. этнической) свободе». Национальное самоопределение и культурная автономия были для Власова самоочевидны; с другой стороны, политический сепаратизм являлся чуждым понятием, которое он не понимал и интуитивно отвергал. Можно также привести воспоминания Лейббрандта, который был вынужден покинуть свой пост до того, как на заключительных этапах власовского движения конфликт по вопросу о национальности достиг апогея. По его словам, Власов, которого он знал в 1942–1943 гг., «был истинный патриот, не подхалим, не большевик, который с готовностью согласился, что «в будущем никогда не должно иметь место даже малейшее угнетение национальностей». Таким образом, люди Розенберга не нашли явной причины для противостояния «рискованному начинанию Власова, но имели серьезные оговорки на этот счет».
Как говорилось ранее, необходимость русского «освободительного движения» была доказана на переговорах армии с министерством восточных территорий в декабре 1942 г. Проект программы Трескова включал рекомендации для «…создания центрального российского самоуправления или нескольких подобных администраций для различных областей (например, Белоруссия, Украина) под немецким военным руководством. Обеспечение видимости далеко идущей независимости действий этого нового российского руководства, которое должно было бы призывать к построению новой России и отказу от Сталина и большевизма».